Несколько минут она с удовольствие наслаждалась стоявшей тишиной, пока, наконец, не поняла, что такого быть не должно. Во всяком случае, не в этом кабинете.

Ольга распахнула глаза и огляделась.

Генеральный, как ни в чем не бывало, сидел за своим столом и что-то писал. Казалось, он совершенно не обращает внимания на нее, а быть может, даже забыл, что такая непримечательная особа заняла одно из комфортабельных кресел. Почему-то такое поведение шефа ее задело. Словно она уже настолько привыкла к повышенному вниманию с его стороны, что минимальное свободное пространство казалось чуть ли не выдворением в зону отчуждения.

Было странно вот так наблюдать, как он что-то пишет. Как красивая мужская рука с зажатой в ней ручкой выводит на бумаге какие-то символы: буквы или цифры. Он писал быстро, но неизменно аккуратным каллиграфическим почерком. Ольга всегда недоумевала, как может у такого жесткого и порой беспринципного человека быть такой красивый почерк. Но, очевидно, в его случае жесткость характера на почерк не влияла.

Еще одной удивительной его особенностью было абсолютное вовлечение в процесс. Казалось, когда он что-то делает, он совершенно не обращает внимания на то, что происходит вокруг. Вот так же, как сейчас, он упрямо поджимал идеальные губы, выводя очередную вереницу знаков, и сосредоточенно всматривался вглубь листа своими холодными карими глазами.

Как карие глаза могли быть холодными, Ольга тоже не понимала, но каждый раз, когда он смотрел на нее, на ум приходили только такие эпитеты, как холодность, расчетливость и почему-то ирония. Словно он знал о каждом нечто такое, что в разы дало ему преимущество.

Хозяин жизни. Идеальный внешне и совершенно испорченный внутри. Не то, чтобы она знала наверняка, но то, что именно так и должно быть, Ольга не сомневалась. Наверное, поэтому его повышенное внимание к собственной персоне она объясняла исключительно деловым интересом и была просто уверена, что он выбрал ее для какого-то нового проекта. Само по себе это было неплохо, даже при наличии колоссальной нагрузки, если, конечно, в планы генерального не входило подставить ее и упечь за решетку.

– Оленька, вы коньяк пьете? – не отрываясь от письма, тихо спросил мужчина.

Ольга почему-то до этого уверенная в том, что генеральный не замечал, как она за ним наблюдает, на секунду замешкалась.

– Да, но редко. И не за рулем.

Не говоря больше ни слова, Олег Павлович достал из стола два бокала и налил в них янтарный напиток.

– Как вы думаете, почему именно коньяк? – спросил он, протягивая бокал девушке и усаживаясь в кресло напротив. – Напиток-то, если говорить откровенно, на любителя. И все же – почему?

Ольга пожала плечами:

– Не знаю.

Олег Павлович усмехнулся краешком идеальных губ:

– Потому что с ним меньше всего мороки, Ольга. Его не нужно охлаждать, не нужно добавлять лед. Он самодостаточен настолько, что можно ограничиться долькой лимона, а то и вообще обойтись без него…

Ольга, напряженно следившая за ходом мыслей мужчины, сделала глоток ароматного напитка. Признаться, она любила в коньяке только запах – насыщенный, пряный – и совершенно ненавидела горький вкус. Да, наверное, именно с этим напитком и ассоциировался ее шеф – такой же притягательный внешне, и наверняка абсолютно противоположный в личных отношениях.

– Оленька, как вы думаете: зачем я вас позвал так поздно? – в очередной раз Ольга поняла, что впала в задумчивость, и ее настойчиво возвращают к реальной жизни. – Что скажете?

Ольга, отчего-то уловившая в словах мужчины двойной смысл, непроизвольно сглотнула. Впрочем, у нее были все основания найти этот самый смысл в словах генерального: слишком уж поздно он ее вызвал, слишком уж неофициальной становится беседа, слишком уж долго длится период его молчаливой безвозмездной поддержки. За все нужно платить. Черт, ну не так же!

Мужчина, внимательно следивший за сменой эмоций на лице девушки, рассмеялся.

– Бог мой, Оленька, ну не делайте из меня тирана. Я всего лишь хотел объяснить, почему в последнее время так вас нагружаю.

Ольга даже выдохнула, понимая, что никто вовсе не собирается пользоваться служебным положением ради удовлетворения собственных желаний, и постаралась унять возникшую дрожь, изо всех сил сжав в руках бокал.

Это движение не ускользнуло от внимания генерального, он криво усмехнулся, проследив за тем, как побелели костяшки пальцев от чрезмерного усилий, и кивком головы указав на бокал, произнес:

– Пейте, пока не раздавили. А то высчитаю за порчу имущества.

Ольга нервно улыбнулась, понимая, что это была шутка, которая должна была ее приободрить, залпом осушила бокал. И впервые не почувствовала горечи. Стресс, наверное. Определенно, именно он.

– А теперь поговорим, как взрослые люди, - генеральный одним махом допил то, что оставалось у него и, забрав у Ольги бокал, вернул его на свое законное место, и снова сел напротив девушки.

– Понимаете, Оленька, вы мне нравитесь… - Ольга снова напряглась.
– Вы прекрасный человек, грамотный специалист, - девушка почувствовала, как волна паники отступает, и на ее место приходит здоровый интерес. – Ответственный работник… Понимаете?