Денис вернулся в спальню и сменил белье на кровати, отправив то в мусорное ведро. Потом принес на чистую кровать Соню и нежно завернул в одеяло.

Уйди, - только и прошептала девушка, отворачиваясь от него и сжимаясь в комочек.

Денис проглотил горький комок в горле и послушно ушел.

На следующий день он завалил Соню подарками. Дорогие украшения, огромное количество нарядов и духов. Он сделал все, чтобы попытаться сгладить свой поступок. А еще не показывался на глаза. Его вообще не было дома больше недели. Почти все это время он проводил в барах и кабаках, напиваясь в стельку изо дня в день. Но даже пары алкоголя не могли затмить той вины, что грызла его. Он перешел все рамки дозволенного, и это непростительно.

Помимо вины его терзала злоба. Яркая, неприкрытая злоба. Она буквально сверкала в его воспаленных покрасневших глазах. Все разбегались от него подальше, как только видели этот взгляд, обращенный на невидимого противника. Никакой запой не мог помешать тому, чего так желал Денис - смерти Дана. В этот раз настоящей. Всеми фибрами души он хотел задушить его собственными руками. И в этот раз первопричиной всего была Соня. Не власть, не деньги и не положение. Только она. Расстаться с ней он был не готов. Было плевать уже на все, кроме нее. А еще Тимур. Господи, как же он будет смотреть в глаза сыну, после того, что сотворил с его матерью?!

Хватит раскисать, - донесся до него раздраженный и злой голос Журавлева.

Не твоего ума дела, - рыкнул в ответ Денис, подавая знак бармену повторить порцию чего-то там.

Ты решил упиться до смерти, вместо того, чтобы взять себя в руки и все исправить?
– садясь рядом, спросил Антон.
– Или может готов опустить руки? А как же... Соня?
– протянул мужчина имя той, на которую он обратит внимание всегда.

Она моя, - резко рыкнул Денис, повернувшись лицом к собеседнику.
– И всегда таковой останется.

Не останется, если Дан будет жив.

До воспаленного сознания Дениса сразу дошла эта мысль, ведь он и сам не раз за последние дни думал об этом.

Есть идеи?
– тут же собрался он, пристально глядя на Антона.

Есть. Но для этого ты должен привести себя в порядок, - сказал Журавлев и ушел.

Смотри, что я нашел, - усмехался Алан, заходя в кабинет друга и махая диском в руке.

Что это?
– отстраненно спросил Дан, сосредоточенный на мониторе компьютера, где просматривал важные документы.

Взгляни, - хмыкнул Алан, садясь на край стола и бросая диск поближе к нему.

Еще мгновение Дан смотрел в сторону, потом вздохнул и перевел взгляд на диск.

Ну, посмотрим, - вставляя диск в компьютер, пробормотал мужчина.

Когда он просмотрел запись, был не то, что разъярен, сколько раздосадован. Не придерешься. Не мудрено, что все вокруг поверили. На диске была запись репортажа, что передавали по всем местным каналам в день их "смерти".

Отличная работа, - усмехнулся Алан.
– Я бы сам поверил, если бы не знал, что монтаж.

Да, согласен, - все еще глядя на монитор, протянул Дан.

Не удивительно, что и Соня поверила, - внимательно наблюдая за реакцией друга, сказал осторожно Алан.

Дан перевел на него жесткий взгляд и тут же отвернулся.

Я ни разу не обвинил ее в том, что она поверила новости.

Ты знаешь, на что способен твой брат. Он мог ее заставить.

Невозможно заставить того, кем нельзя манипулировать. У него не было ничего, что могло бы повлиять на нее.

Он мог и это исправить, - хмуро сказал Алан.

Нельзя исправить взгляд, чувства, эмоции. В ней не осталось ничего от прежней Сони. И только она сама могла сделать это с собой.

Ты бы не кипятился, а все разузнал, - посоветовал друг.

Думаешь, я этого не сделал?
– невесело улыбнулся Данияр.
– Я узнал все практически сразу. Она вышла замуж за Дениса сразу после того, как узнала о моей смерти. Будто ждала только этого. Но знаешь, родила-то она не через девять месяцев после замужества. А только через шесть. То есть она носила его ребенка под сердцем задолго до того, как узнала о моей "смерти". Как можно объяснить это?
– раздраженно и зло спросил Дан.

Алан ничего не ответил, но сомнения отчетливо читались на его лице и в глазах. Но делиться ими он не собирался. Сейчас Дан был не в том состоянии, когда можно прислушаться к доводам разума или сомнениям. Сейчас он был поглощен местью, ненавистью и ревностью. Алан очень часто видел, каким безумный взглядом друг провожает супругов Калининых. Как он сжимает кулаки, когда Денис целует Соню, когда прижимает к себе. А еще он, так же как и Дан, видел притворство, наигранное счастье и радость на ее лице. Уж кто-кто, а они знали, как она выглядит, когда счастлива.