«П» – поведение: роль ребенка в происходящем. Малышка плачет? Выглядит раздраженной и ведет себя соответственно? Она испугана? Голодна? Ее поведение является обычным?

«С» – следствие: поведенческая схема, которая закрепилась вследствие соединения «У» и «П». Стихийные родители, не зная, что этим упрочивают схему, продолжают делать то же, что и всегда: например, укачивать ребенка, пока не уснет, или давать ему грудь. Их действия могут ненадолго прекратить нежелательное поведение малыша, но в перспективе только подкрепляют его. Таким образом, чтобы изменить следствие, нужно начать действовать по-другому – перейти к другому поведению, и привычная схема постепенно отомрет.

Приведу пример из жизни. Мелани и Стэн оказались в действительно сложном положении, потому что восьмимесячный Спенсер давно привык получать родительское внимание среди ночи. Чтобы вернуть собственную жизнь, Мелани и Стэну пришлось в несколько этапов отменять следствия стихийного родительства. Я прибегла к УПС-методу и прежде всего помогла им осмыслить ситуацию.

В данном случае условием возникновения дурных привычек стал неистребимый страх, изначально вызванный – что вполне понятно – тревогой матери и отца за жизнь и здоровье недоношенного ребенка. Чтобы помочь новорожденному адаптироваться, родители по очереди нянчили его, носили на руках, держали на груди. Вдобавок мама давала ему грудь при любом признаке беспокойства. Поведение Спенсера естественным образом вытекало из этих условий – он был вечно капризным и требовательным. Эта поведенческая схема была прочно закреплена тем, что при малейшем всхлипе Спенсера родители кидались к нему и приступали к привычной спасательной операции. Как следствие, в восемь месяцев ребенок не умел ни успокоиться, ни заснуть самостоятельно. Очевидно, Мелани и Стэн совсем не так собирались растить мальчика. Чтобы изменить ситуацию, возникшую в результате стихийного родительства, им нужно было начать действовать по-другому.

Я помогла Мелани и Стэну понять, какие условия стали причиной такого поведения Спенсера, а затем разбить процесс изменений на этапы. Иначе говоря, мы возвращались назад и переделывали то, что было сделано неправильно. Вот как это выглядело.

Понаблюдайте и разработайте стратегию. Сначала я просто наблюдала. Я смотрела, как Спенсер ведет себя вечером после купания, когда Мелани, сменив ему подгузник и одев в пижамку, пытается уложить его в кроватку. Стоило маме только приблизиться к кроватке с ребенком на руках, он в ужасе вцеплялся в нее. Я объяснила Мелани, что он пытается сказать ей: «Что ты делаешь? Меня не здесь приучили спать. Я сюда не пойду!»

– Как вы думаете, почему он так боится? – спросила я. – Что этому предшествовало?

Причины паники Спенсера были очевидны: Мелани и Стэн были вынуждены отучать его спать у них на груди. Они прочитали все, что смогли, о детском сне, переговорили со всеми друзьями, дети которых имели проблемы со сном, и решили испробовать «ферберский метод». Они сделали не одну попытку, а три:

– Мы оставляли его выплакаться, но он так страшно кричал, что мы с мужем сами начинали плакать.

На третий раз Спенсер так надрывался, что у него началась рвота, и родители благоразумно решили больше не искушать судьбу.

Первое, что мы должны были сделать – точнее говоря, переделать, – помочь Спенсеру почувствовать себя в безопасности в собственной кроватке. Его страх перед одиночеством был вполне понятен, и я предупредила Мелани, как важно проявить терпение и осторожность и ничем не напомнить ему о пережитой психологической травме. Только достигнув этого, мы могли приступать к исправлению поведенческих привычек ребенка, связанных с засыпанием и пробуждениями каждые два часа.

На каждом этапе действуйте медленно – ускорить процесс невозможно. Чтобы помочь Спенсеру преодолеть ужас перед кроваткой, понадобилось целых 15 дней. Нам пришлось продвигаться к цели крохотными шажками, начав с дневного сна. Сначала я предложила Мелани войти в спальню Спенсера, убавить свет и включить успокаивающую музыку. Ей нужно было лишь сесть в кресло-качалку со Спенсером на руках. В первый раз Спенсер не отрывал взгляда от двери, хотя Мелани даже не приближалась к кроватке.

– Ничего не выйдет! – в отчаянии воскликнула она.

– Обязательно выйдет, но впереди долгий путь. Нужно двигаться в ногу с малышом, в его темпе.

Три дня Мелани под моим руководством повторяла одну и ту же последовательность действий: входила в комнату, убавляла свет, включала музыку. Сначала она оставалась в кресле-качалке и тихонько напевала Спенсеру – колыбельная отвлекала его от страхов, но глаза ребенка постоянно возвращались к двери. Потом она с мальчиком на руках стала прохаживаться по комнате, внимательно следя за тем, чтобы не приближаться к кроватке и не напугать малыша. Следующие три дня Мелани постепенно, шаг за шагом, подходила все ближе к кроватке и наконец смогла встать рядом с ней, а Спенсер даже не пикнул. На седьмой день она положила его в кроватку, но не отнимала от него рук, низко склонившись к нему. Мелани фактически держала ребенка на руках, но все-таки он лежал в кроватке.

Это был прорыв. Еще через три дня Мелани удалось войти в комнату со Спенсером, приглушить освещение, включить музыку, посидеть в кресле-качалке, перейти к кроватке и уложить его. Она по-прежнему наклонялась над ним, повторяя, что она здесь, и все хорошо. Сначала малыш жался к стенке кроватки, но через несколько дней стал чувствовать себя свободнее. Он даже позволил себе отвлечься от нас и повернуться к игрушечному кролику. Но стоило ему почувствовать, что он слишком уж расслабился, как мальчик спохватывался и тут же начинал снова бдительно следить за матерью.