Сильнее прежнего пальцы терли подбородок и натерли его уже до красноты. Пристально вглядывались в буквы и цифры глаза; из большого зала доносился смех.

Эвертон, удивленный, раздосадованный и непривычно пустой, откинулся в кресле.

Значит, кто бы ни был заказчиком – «заказчицей», поправил он себя мысленно, - ничего о потенциальном идеальном спутнике жизни, кроме фотографии, не узнал.

Но узнал лицо. Внешний вид. Приметы. Визуальные данные.

Это много или мало? И… это хорошо или плохо?

Из-за закрытой двери послышался хлопок пробки от шампанского, затем звон стекла и дружный хохот – кто-то метко сшиб с полки вазу. За окном завывала стужа. Под дверь требовательно и просительно просунулась серая кошачья лапа, затем в щель между полом и ковром мяукнули. Эй, ты там, играть, мол, будем?

Вперившийся глазами в экран неподвижный программист Хвостика не услышал.

*****

Янина впитывала – облизывала фотографию глазами, пила, глотала и никак не могла напиться. Запоминала, расфасовывала детали по закоулкам памяти и тщательно их там запечатывала.

Темные волосы и брови, кожа не светлая и не темная – в меру смуглая, а глаза… таких синих глаз она не видела никогда. Таким синим бывает море перед штормом, таким звеняще синим бывает осеннее небо в солнечный полдень, такими насыщенно синими бывают тени прогалин, когда недолгое весеннее солнце уже уступило дорогу сумраку.

Римма не поверит, скажет, выдумала. Скажет, ты увидела старого, лысого и рябого мужика, а мне рассказываешь про красавца, чтобы не обидно.

Но ведь не выдумала Янина – ни одной детальки не выдумала! В углу тикал состоящий из крупных пикселей счетчик – смотреть на фото ей осталось две минуты и четырнадцать секунд. И не имени, ни адреса, ни телефона, ничего – следовало ожидать.

Но лицо! За то, чтобы хоть раз увидеть это лицо, Янина отдала бы куда больше пяти тысяч – она с радостью поделилась бы годом жизни лишь бы только знать, что именно таким прекрасным ликом обладает ее суженый.

Суженый. Ее. Идеальная вторая половина. Не зря ехала, не зря, узнала – он есть!

Одну-единственную вещь (самую правильную и логичную за весь сегодняшний вечер) она все-таки сделала – достала из сумки сотовый и изображение сфотографировала – успела до того, как в комнате погас свет. Сначала разволновалась – а можно ли? Не заставят ли стереть? Потом утешилась мыслью о том, что за пять тысяч можно получить хотя бы копию экрана – вещественное доказательство ее здесь пребывания.

Синеглазый, красивый, серьезный, чуть хмурый. Чем же она будет его кормить, когда встретит? Чем поить? Как называть? Она научится, всему научится…

Шуба уже стекла, высохла и вновь распушилась. В комнатенке нагнелась жара; следы на полу высохли – будто и не было ее, Янины, тут.

Обратно через холл, не в пример тому, как мялась, когда только вошла, она бежала быстро. Теперь можно и назад, в теплую компанию, к праздничному столу.

*****

Для кого-то он – идеальная вторая половина.

Эта мысль не укладывалась в голове.

Логан никак не мог заставить себя вернуться в зал, стоял теперь у кухонного окна, курил, смотрел на белую мечущуюся за стеклом россыпь; тянулся в открытую форточку дым.

От нагроможденных в раковине тарелок плыли и смешивались разнообразные ароматы – салатов, лимона, мяса, печеного картофеля и еще Бог знает чего; аппетит у хохочущей из другой комнаты компании только разрастался – впереди много блюд, успеет поесть и он сам.

Решилась ведь… В этот странный вечер неизвестная ему женщина решилась приехать в один из офисов «Второй половины», заплатила деньги и сделала запрос.

И попала на него.

Вот где совпадение…

Где находился тот офис? Будет ли он его искать? Будет? Готов ли?..

Со спины кто-то подошел – тихонько скрипнул под грузным телом паркет. Оперлись о подоконник широкие ладони, подались вперед могучие плечи, звякнули на кончике косы бусины.

Эльконто.

– А я знаю, чего ты тут стоишь, - улыбнулся друг. Говорил он тихо; дохнуло вином, - тебе скучно с нами.

Дэйн по-своему истолковал нежелание Логана сидеть за столом, по-мужицки.

– Думаешь, мы все прогнулись, раз с бабами, да? Размягчились? Поддались на их уловки, сменили темы разговоров, осопливели…

– Да я так не…

– Думаешь, я знаю. Я и сам раньше так думал. Что бабы… Что от них только одни проблемы. Но так бывает, только пока не встретишь свою.

Теперь они вместе смотрели на снег; старый год заканчивался, уходил, метя улицы полами белой снежной юбки. О чем думал снайпер, Эвертон не знал – сам он все думал о таинственной незнакомке, о том, что, если бы не браслет, мог бы так и не узнать, что она искала его.