Когда детеныш дополз до соска и присосался, Колли отцепил его и положил на дно сумки. Через час пришел проверить, что делает… эмбрион? детеныш? личинка? (не знаешь, как и назвать его!). Он еще ползал «за пазухой» у матери: искал сосок. Через два часа нашел его и прочно присосался.

У некоторых кенгуру новорожденные детеныши весят всего 500-750 миллиграммов. В тридцать тысяч раз меньше, чем мать. У кенгуру ростом в 1,5 метра новорожденный детеныш – около двух сантиметров, вес его – не больше «пяти-шести булавок!». Один грамм!

Чтобы добраться до сумки, микродетенышу кенгуру приходится проползать немалый путь. Как он нахо-дит дорогу? Почему не сбивается с пути? Ведь мать – это подтверждают все наблюдения – ничем ему не помогает. Полулежит себе на спине и равнодушно смотрит на него. Нигде не подтолкнет, не направит.

Впрочем, не совсем так, кое-чем все-таки помогает: вылизывает дорогу!

Перед самыми родами кенгуру-мать начинает лизать свой живот. Вылизывает старательно, но не всюду, а только узкую полоску – дорожку ко входу в сумку! Эта дорожка и стерильна (так как чисто вылизана) и хорошо размечена указателями (так как мокра). По мокрой шерсти детеныш и старается ползти. Если собьется в сторону и попадет на сухую шерсть, сейчас же поворачивает назад.

Однажды мать-кенгуру, предварительно вылизав свои «руки», помогала ими ползти своему детенышу. Но это был исключительный случай: детеныш родился в «рубашке», которая стесняла его движения. Бывало и так: пытаясь помочь или случайно задев новорожденного микродетеныша, мать, увы, убивала его грубым прикосновением своих когтей.

Ползет он, работая передними лапками, словно веслами. Они у него, как у крота, сильные и толстые, с острыми коготками. А задние еще недоразвитые, на них и пальцев нет. (У взрослого же кенгуру совсем наоборот: передние лапы вроде бы недоразвитые!)

Ползет новорожденный кенгуру не быстрее улитки, а все-таки через полчаса добирается до сумки и исчезает в ней.

Пройдет еще немало времени, прежде чем у мамы в «кармане» найдет он сосок. А как найдет, крепко схватит и повиснет. Губы его прирастут к соску (к одному из четырех). Теперь он висит неподвижно, как плод на ветке. Даже молоко сам не сосет: сосок, сокращаясь, впрыскивает его в глотку двуутробкой «личинки».

«Мы установили (и наш фильм это может подтвердить), что мать (вопреки распространенным утверждениям) не облизывает шерсть, чтобы проложить дорожку для детеныша» (Джеральд Даррелл).

Поражает иногда, как все-таки плохо еще мы знаем многих даже самых обычных животных! Я уже говорил о загадочной проблеме с сумкой ехидны. С кенгуру, как видите, такая же история; наблюдения и утверждения знатоков не сходятся: вылизывает или не вылизывает мать указательную стезю в сумку?

Не был ли здесь, впрочем, какой-нибудь особый, патологический случай? Потому что наблюдения многих других исследователей с утверждением Даррелла не согласны. Опоссумы тоже вылизывают у себя на брюхе дорожку в сумку. Доктор Инго Крумбигель, один из крупнейших знатоков млекопитающих животных, полагает, что это в обычае у всех сумчатых.

Беременность у кенгуру в разных условиях и обстоятельствах очень разная: в среднем от 33 и до 130 дней. На соске новорожденный кенгуренок висит еще несколько недель (у иных месяца два!) – и вот, протиснувшись в щель сумки, покидает удобную «колыбель с центральным отоплением и встроенным молочным баром». Но не навсегда! Долго еще потом, почти целый год, когда вырастет и научится бегать, большой и длинноногий кенгуренок при каждой опасности (да и без нее) прячется у матери в сумке (даже если там висит на соске его младший брат!). Он уже не помещается в одной колыбели с молочным братом, ноги-ходули торчат наружу, а прячется. Мускул на краю сумки сокращается и «автоматически» ее запирает.

Кенгуру-мать с детенышем «за пазухой» большими скачками удирает от погони. Но если враги ее настигают, часто выбрасывает живую ношу им на растерзание: тоже своего рода автотомия – самое древнее средство страхования жизни? Ящерица в критических ситуациях расплачивается хвостом, кузнечик – ногой, осьминог – щупальцем, а кенгуру… кенгуренком, своим единственным.

Впрочем, не совсем ясно: жертва это или ответственный акт материнства, так как настоящие кенгуру и валлаби выбрасывают детенышей из сумки обычно либо в густой куст, либо около дуплистого гниющего на земле дерева, чтобы тот мог спрятаться. Потом, если уцелеют, сумчатые матери возвращаются к месту вынужденного расставания и подбирают своих детей.

Роды у кенгуру легкие – ни мук, ни хлопот. А плодовитость…

«Все равно что поточная линия на заводе Форда. Посмотришь – один детеныш развивается в чреве, второй висит на соске в сумке, а третий уже бегает, но еще сосет» (Джефф Шерман, австралийский биолог).

Бывает (правда, редко), рожают они и двух детенышей, а в сумке гигантского рыжего кенгуру нашли однажды сразу трех присосавшихся «эмбриончиков».

Деторождение у кенгуру – в любой сезон года, но обычно австралийской зимой.