— Мира. — теплая улыбка согрела глаза Даниила. — Она с детства ходила за мной по пятам. А вот мы в зоопарке. Динка в стороне. Мы ее раздражали. Она воображала, что самая умная и взрослая, хотя была младшей в семье. Смотри, это твоя мама в Крыме. Красавица, правда? Ей здесь пятнадцать. Мы в первый раз выбрались на отдых к морю все вместе. Я устал отгонять от Миры джигитов. Проходу ей не давали.

— О, а это твоя подружка? — усмехнулась Марго, ткнув пальцем в цветную фотографию, где совсем юный Даниил обнимает невысокую рыжую девочку.

— Да, это мой выпускной. — губы мужчины дрогнули, улыбка погасла.

Маргарита продолжила листать альбом. И чем дальше, тем тревожнее становилось на душе. Почти на всех снимках была ее мать и ее брат. Улыбающиеся, молодые, радостные. Или только Мирослава, загадочно смотрящая в объектив. И на одиноких кадрах она не улыбалась… Ее глаза выражали печаль и тайну, и… любовь?

— Кто ее фотографировал? — тихо спросила Маргарита, подняв задумчивый взгляд на Даниила.

— Я. — ответил он.

Девушка вздрогнула, открыв последнюю страницу.

Выпускной ее матери. Прекрасная Мирослава Казанцева в струящемся белом платье с открытыми плечами. Развевающиеся на ветру черные локоны и тихая печальная улыбка. А рядом с ней в этот знаменательный день не самый красивый и популярный мальчик из класса, и даже не очкастый ботаник, и не студент-старшекурсник, а ее брат…

— Маргарита, ты не должна верить Диане. Мира… твоя мама родилась здоровой девочкой. Все, что случилось потом…

— Нет. — побледнев, Марго захлопнула альбом, резко вскочила на ноги. Она смотрела на Даниила Казанцева диким взглядом. То, что Маргарита увидела сейчас в его глазах, в глазах матери на снимке наполняло ее душу ужасом и гневом. Она отказывалась верить, боялась признаться, взглянуть в лицо фактам… Понять скрытый смысл фраз Даниила…

Марго думала, что больнее, чем в тот день, когда Диана рассказала о болезни мамы, уже не будет, невозможно. Она ошиблась.

Есть что-то пострашнее безумия души.

Безумие любви. Запретное, преступное чувство…

Мирославу убила не болезнь.

Это сделала любовь.

Любовь, которой не было места в нормальном мире. И она ушла в ту реальность, где не существует границ и запретов.

Бумажная девочка никогда не умрет, и будет жить вечно на снимках, запечатлевших их преступления.

Вот он — вымышленный мир ее матери. Марго только что держала его на своих коленях.

Огонь и ножницы.

Мирослава выбрала второе.

А у Маргариты выбор был богаче. Она могла выбрать жизнь…

Но безумие не выбирает.

Кто знает, может, оно живет в каждом из нас и ждет своего часа. И достаточно одного шага, чтобы сорваться в бездну.

Есть тайны, которые не следует раскрывать, ибо мы не знаем, какую тьму способны пробудить своим неосторожным стремлением к правде.

— Ник, ты не занят? — в приоткрывшихся дверях личного кабинета Никиты Скворцова, появилось хорошенькое личико Софии Руслановой. Солнечные лучи, падающие из окна, вспыхнули, встретившись с золотом волос девушки. Он знал Соню много лет, но никогда не уставал удивляться тому, как щедро ее наградила природа. И по личному опыту знал, что огненными были не только волосы Софии. Их яркий и бурный роман закончился семь лет назад, но им удалось сохранить дружеские отношения. А настоящих друзей Ник умел ценить по достоинству. Разбогатев и заняв кресло отца, он не забыл о тех, кто был рядом и поддерживал в трудную минуту. Таких людей было трое. Сонечка Русланова, Марк Стоянов и Светлана Слепцова. И только Светлана не согласилась работать в компании старого друга, что не сильно расстроило Никиту. Слишком много тяжелых воспоминаний было связано с этой женщиной, слишком много она знала о нем. Иногда они созванивались, и даже встречались, чтобы выпить кофе, но в последнее время общение происходило все реже. Ник прекрасно понимал, в чем причина. Сердобольный инспектор по делам несовершеннолетних решила, что мальчик вырос и больше не нуждается в ее опеке и утешении. И отчасти была права…

Задумавшись о своем, Никита не сразу осознал, что Соня все еще топчется в дверях, не решаясь войти без разрешения.

— Прости, София. Я отвлекся. Заходи. — кивнул он, закрывая крышку ноутбука. — Присаживайся. — легким жестом указал на стильное кожаное кресло возле стола.

Соня лучезарно улыбнулась, смело проходя внутрь. В руках зажат планшет, ручка торчит из небрежного скрученного на затылке пучка волос. Она всегда строго следовала установленным в компании правилам дресс-кода, но даже в официальном костюме умудрялась выглядеть чертовски соблазнительной. Нужно быть слепым, чтобы не заметить ее неоспоримой женственности. И в этом заключался секрет высокого коэффициента заключенных сделок, проводимых Руслановой. Она излучала энергию и неугасаемый оптимизм. Грациозная, пышущая здоровьем, гибкая, как молодая лань, и изумительно-красивая. Но даже огромный перечень достоинств Сони не смог надолго удержать внимание Никиты Скворцова. Хотя… Все могло сложиться иначе, если бы он не погряз с головой в проблемах сестры. На тот момент Никита не мог думать ни о ком, кроме Юли. София поняла и приняла его решение, и сама предложила дружбу. И вот уже пять лет, как она трудиться в его компании, и справляется со своими обязанностями на пять с плюсом.

— Что за лицо? Ты где витаешь? — плюхнувшись в кресло, полюбопытствовала Соня. Ник повел плечами, откидываясь назад. В голубых глазах девушки появились задорные смешинки. — О, я узнаю этот взгляд. Вы помирились? — Отложив в сторону планшет и сложив локти на столе, Русланова подалась вперед. Скворцов не понял сути вопроса, и озадаченно нахмурился.

— А кто-то ругался? — спросил он.

— Ну, как же… — девушка растерялась, и добавила с меньшей уверенностью. — Андрей говорил, что ты пришел на юбилей один. Без хорошенькой блондиночки, которой собирался сделать предложение.