– В страну Болванию.

Пиноккио с минуту подумал, потом сказал решительно:

– Нет, не пойду. Я уже близко от дома, и пойду домой, где меня ждёт отец. Бедный старик, наверное, страшно беспокоился обо мне вчера, когда я не вернулся домой. К сожалению, я был непослушным ребёнком, и Говорящий Сверчок был, ей-богу, прав, когда сказал: «Непослушным детям худо будет на этом свете!» Я это испытал на собственной шкуре, так как пережил много бед. Вот и вчера вечером в доме у Манджафоко я был на краю гибели… Бр-р!.. Меня и сейчас пробирает дрожь, когда я думаю об этом!

– Значит, – сказала Лиса, – ты действительно решил пойти домой? Ну что ж, иди, тем хуже для тебя!

– Тем хуже для тебя! – повторил Кот.

– Обдумай всё хорошенько, Пиноккио, ибо ты топчешь своё собственное счастье ногами.

– Ногами! – повторил Кот.

– Твои пять цехинов могли бы превратиться не сегодня завтра в две тысячи.

– В две тысячи! – повторил Кот.

– Но каким же образом? – спросил Пиноккио и от удивления широко разинул рот.

– Могу тебе это объяснить, – ответила Лиса. – Ты, вероятно, знаешь о том, что в стране Болвании имеется некое поле, которое повсюду зовётся «Волшебным Полем». Ты выкапываешь на этом поле небольшую ямку и кладёшь в неё, к примеру, один золотой цехин. Затем засыпаешь ямку землёй, поливаешь её двумя вёдрами колодезной воды, посыпаешь щепоткой соли, а вечером спокойно ложишься в постель. Ночью цехин прорастает и цветёт, а когда ты на следующий день, после восхода солнца, приходишь в поле, – что же ты там находишь? Красивое дерево, усыпанное бесчисленными цехинами, словно тяжёлый колос в июле – зёрнами.

– Значит, – всё больше удивлялся Пиноккио, – если я на том поле закопаю мои пять цехинов, сколько же я найду наутро?

– Расчёт довольно простой, – ответила Лиса, – ты можешь сосчитать по пальцам. Скажем, каждый цехин превращается в кучу из пятисот цехинов; значит, умножь пятьсот на пять, и получается, что на следующее утро ты положишь себе в карман две тысячи пятьсот звенящих, блестящих, новёшеньких цехинов.

– Ой, как замечательно! – вскричал Пиноккио и от радости завертелся на одной ноге. – Когда я соберу эти цехины, я оставлю две тысячи себе, а остальные пятьсот подарю вам.

– Подарить нам! – возмущённо воскликнула Лиса и заключила очень обиженно: – Сохрани тебя бог от этого.

– …бог от этого! – повторил Кот.

– Мы, – продолжала Лиса свою речь, – не трудимся презренной прибыли ради. Мы трудимся исключительно для того, чтобы обогащать других.

– …других! – повторил Кот.

«О, какие честные господа!» – подумал Пиноккио. И в одно мгновение он забыл о своём отце, о новой куртке, о букваре, обо всех своих добрых намерениях и сказал Лисе и Коту:

– Пошли скорее! Я с вами.

Они шли, шли и шли и к самому вечеру дошли наконец до таверны Красного Рака.

– Завернём сюда, – предложила Лиса, – чего-нибудь перекусим и отдохнём часок-другой. В полночь мы снова двинемся в путь и на рассвете будем уже на Волшебном Поле.

Они вошли в таверну и сели все трое за один стол. Но аппетита ни у кого не было.

Бедный Кот, страдавший тяжёлым расстройством желудка, смог съесть всего-навсего тридцать пять рыбок-краснобородок в томатном соусе и четыре порции требухи с сыром пармезан. А так как требуха показалась ему неважно приготовленной, он велел принести себе три порции масла и тёртого сыра.

Конец ознакомительного фрагмента.