– Будешь пересчитывать?

– Конечно.

– Считай, черт с тобой.

Стаффорд сунул конверт в протянутую руку Грабянского и следил, как тот, надорвав его, пересчитал незаметно для окружающих банкноты.

– Порядок, – буркнул Грабянский, сунув конверт в карман пиджака. – Держите. – Он продвинул сумку по лавке ближе к Стаффорду, который цепко схватил ее левой рукой.

Грабянский протянул ему свою правую ладонь для рукопожатия.

Стаффорд, проигнорировав этот жест Грабянского, быстро встал, небрежно кивнул головой и пошел прочь.

– Дерьмо! – прошептал Норман Манн, глядя на монитор.

– Подождите, – обратился к нему Резник, продолжая внимательно смотреть и слушать.

– Эй! – крикнул Грабянский, а когда Стаффорд повернул к нему голову, добавил: – К чему такая спешка?

– Что ты думаешь?..

– У меня есть идея.

Алан Стаффорд заколебался, несколько секунд постоял, раздумывая, продолжить свой путь или подождать. Джерри подошел ближе.

– Есть предложение.

Алан был уже готов ответить этому ворюге, куда он может идти со своим предложением.

– Сколько килограммов вы могли бы регулярно поставлять мне? – продолжил Грабянский, чувствуя, что заинтересовал его, и стараясь удержать победную улыбку. – Ну, к примеру, что-нибудь порядка пяти-шести кило – можете? По-моему, это было бы весьма прибыльным делом для нас обоих. – Стаффорд снова сел на скамейку. – Получили бы кучу бумажек.

– Я и так их делаю немало.

– Хорошо, но всегда найдется место для большего количества.

– Ты вор, домушник, какого черта лезешь в этот бизнес?

– Гитлер начинал маляром, красил дома, но ведь не занимался же он этим делом всю жизнь?

– При чем здесь, черт возьми, Гитлер?

– Ни при чем.

Стаффорд уставился на Джерри. Правый глаз у него задергался.

– Сбывая вещи, я встречаюсь со многими людьми, – пояснил Грабянский. – Я знаю, что они занимаются торговлей, но не только. Их можно подключить к делу. Но только на регулярной основе. Непременно на регулярной. Вы понимаете?

– Держишь меня за круглого дурака?

– Я говорю, что если это… – он указал на сумку, -…если это одноразовая операция, нам лучше забыть друг о друге.

– Можешь не беспокоиться.

– Я хочу сказать, что могу пойти и в другое место…

– Ты что, не понял? Я могу доставать столько, сколько нужно.

– Кокаина?

– Конечно, кокаина. Ты думаешь, я говорю… Внезапно Стаффорд замолчал. Солнце вышло из-за тучи, и его лучи, отразившись от чего-то на крыше колледжа, резанули по глазам Алана. Что это было – бинокль, видеокамера – не играло никакой роли. В любом случае это был сигнал тревоги.

– Подождите…

Но Стаффорд уже мчался прочь. Затем он остановился и, передумав, повернул обратно. По дороге он выхватил из кармана своего короткого пальто какой-то предмет, блеснувший на солнце. Грабянский заметил это и быстро пригнулся. Но оказалось, что недостаточно быстро. Конец ножа вспорол запястье его руки, рассек большой палец, ладонь, сухожилия между пальцами. Грабянский вскрикнул, отдернул пораненную руну, скорчившись от боли, а нож, описав полукруг, впился в него снова, на этот раз в лицо.

Резник уже выскочил из своего укрытия и бежал к месту происшествия. За ним несся Норман Манн, отдавая на ходу приказания в микрофон.

Что-то брызнуло в глаза Грабянского, и он попытался стереть это «что-то» пальцем, поняв, что это его кровь.

Алан Стаффорд бежал со всей скоростью, на какую был способен, к концертной эстраде, затем свернул налево и стал проталкиваться между немецкими туристами, изучавшими путеводители, почти столкнулся со стариком, нагнувшимся, чтобы завязать шнурок ботинка. Резник сменил направление бега на спуске, ведущем к выходу, и опередил Стаффорда. Тот, с сумкой в одной руке и ножом в другой, оказался теперь позади Резника.

Из рядов скамеек кто-то с опозданием закричал, предостерегая окружающих и показывая руной на человека с ножом.

Резник ощутил острую боль в боку. Ему стало тяжело дышать, но он устоял на ногах. «Нож, – сказал он себе, – следи за ножом». Он согнулся от удара сумкой и почувствовал, что колени его подгибаются, все поплыло перед его глазами. Громко выругавшись, он попытался сделать шаг в сторону и упал, ухватившись за что-то, до чего смог дотянуться.

Это была нога Стаффорда.

Тонкая ткань брюк выскользнула из его пальцев, но он успел зацепить лодыжку и пятну Стаффорда. Тот завопил, когда с размаха рухнул на дорожку. Свободной ногой он наносил удары по телу инспектора. Первый пришелся по ключице, второй попал в челюсть, а третий так и не нашел цели, потому что Грабянский уже тащил Стаффорда, держа за волосы и воротник, так что у того всю кожу лица разодрало в кровь о гравий дорожки.