В маленьком групповом портрете изображены спокойные, очень культурные, умеющие занять себя люди: главный из них Александр Васильевич.

Александр Дружинин спокоен, у него умное, несколько высокомерное лицо с суженными глазами. Судьба этого человека была благополучна и полна тихо угасающей славой. Он очень рано выступил в литературе, и первая его вещь «Полинька Сакс» (1847 г.) сразу получила славу. Повесть рассказывает о замужней женщине, полюбившей другого. Муж горюет, но старается не мешать счастью жены. Повесть написана под большим влиянием Жорж Занд, которой все тогда увлекались. Повесть нравилась Белинскому, многие ее предпочитали первым вещам Достоевского. Когда через несколько лет наступила реакция, когда панический страх овладел умами правительства и начался быстрый бег обратно по наклонной плоскости, Александр Дружинин пригодился.

Надо было найти, что же не запрещено.

В 1849 году А. В. Никитенко записал: «Любопытно, что на этой неделе несколько запрещений. Недавно вышло запрещение относительно спичек; потом запрещено лото в клубах, затем маскарады с аллегри…»

Александр Дружинин сумел найти обходную дорогу, которая никуда не вела: он писал бытовые фельетоны о компании чудаков, симпатично распущенных, путешествующих по Петербургу и находящих для себя несколько нескромные, но безвредные развлечения.

Кроме того, Дружинин писал толковые статьи об английской литературе и впоследствии стал одним из основателей Литературного фонда.

Он ценил Федотова, первый напечатал о нем воспоминания, но он не мог ему помочь, потому что не понимал положения художника. Для Александра Дружинина бедность нечто вроде забавного приключения.

Он был умный и холодно-гуманный человек; с ним впоследствии дружил, а потом поссорился Лев Толстой, но долго дружил Некрасов, относясь к нему как к явлению не вредному и довольно понятному.

Александр Васильевич любил Федотова, но не понимал его: он восхищался терпением полкового товарища, однако считал, что туземцу города Петербурга такое терпение должно быть свойственно.

Впоследствии, когда Федотов стал знаменитым художником, Дружинин говорил о нем с чувством дружбы и даже уважения. Он говорил:

«— Соболезновать о лишениях Павла Андреевича, а еще более тяготиться их видом казалось мне таким же странным, как проливать слезы о том, что какой-нибудь мореплаватель или естествоиспытатель не пользуется комфортом в своих странствиях».

Он считал, что бедность даже украшает художника, и приводил мнение Жан Поля: «Бедность, то же, что операция протыкания ушей у молодых девушек. Больное место заживает, его украшают потом перлами и бриллиантами».

Боль не всегда проходит.

Но проткнутые уши не всегда украшали перлами и бриллиантами.

Павел Андреевич не изучал нищету — он был нищий, он был нищ так, как Акакий Акакиевич, и зарабатывал приблизительно столько же, как тот, если не считать наградных.

Но он был великим талантом, он видел далеко, он умел узнавать мир через то, что другие люди не замечали или считали безнадежно устаревшим.

Он перечитывал Фонвизина, Крылова и учился у старых екатерининских писателей их смеху и видению мира.

Федотов любил Лермонтова: Лермонтов был его другом и его вождем. Томик Лермонтова попался ему как-то под руки. Дружинин передает с изумлением: «Во время чтения восторг его как обыкновенно восприимчивых людей принял размеры даже слишком великие: он говорил беспрестанно:

— Боже мой, неужели человек может высказывать такие чудеса в одной строке… За два таких стихотворения — два года жизни».

Федотов знал цену жизни и знал цену подвига творцов искусства.

Александр Дружинин много писал, но нужды и цены настоящего труда не знал.

В 1852 году перед тяжелой болезнью Федотова Александр Васильевич заходил к другу и звал его к себе в деревню на полный отдых, обещал ему построить мастерскую в саду посреди рощи из белых роз.

Федотов не любил рисовать цветы и не захотел отдыхать в имении Дружинина. Александр Васильевич был для Федотова интересным собеседником, от которого можно узнавать новости о живописи, и он был хозяином дома, в котором можно было рисовать. Он нарисовал портрет матери Дружининых, использовав удачный портрет как упражнение в писании самых разнообразных материалов.

Марья Павловна Дружинина на портрете изображена в белом кружевном чепце, в черном шелковом платье с кружевным воротником, в коричневой атласной, отливающей, кажется, малиновым накидке. Она сидит в большом синем кресле, одну руку положив на колени, другую на ломберный столик, ноги хозяйки поставлены на вышитую скамеечку; пол под скамеечкой устлан цветным ковром. За Марьей Павловной видны цветы и зеркало: перед зеркалом золоченый подсвечник с амуром, часть подсвечника отражена в зеркале; все вместе трудная живописная задача.