— А зачем тогда меня захватили?

— В надежде, что вы пожелаете ответить на некоторые вопросы.

— Вы американец, — вдруг заявил Яотль.

— Как вы догадались? Неужели по моей обаятельной улыбке?

— По акценту.

— А вы, полагаю, мексиканец.

Ответа не последовало.

— А судя по оружию и повадкам вашей шайки, вы военный. Возможно, бывший.

Яотль сузил глаза.

— Вы из ЦРУ.

— Я? — удивился Фарго. — Ничего подобного. Хотя друг у меня там есть.

Сэм сказал истинную правду. Работая в УППОНИР, он проходил тренинг на военной базе ЦРУ Кэмп-Перри. Инженеров отправили туда для того, чтобы, познакомившись с изнанкой разведывательной работы, они лучше разбирались в нуждах секретных агентов. В то же время там оказался оперативный сотрудник резидентуры Руб Хейвуд. Они с Сэмом подружились и с тех пор поддерживали связь.

— А у него, в свою очередь, тоже есть друзья, — добавил Фарго. — Например, в Турции, Болгарии, Румынии… Кажется, это называется «экстрадиция». Вы наверняка о таком слыхали. Суровые парни в черном заталкивают тебя в самолет, на несколько недель ты исчезаешь, а затем возвращаешься — с устойчивой аллергией на дрели и электричество.

Сэм, разумеется, блефовал, но речь произвела должное впечатление: глаза пленника расширились, губы задрожали.

Фарго резко поднялся:

— Так что насчет еды? Может, хлеба?

Яотль кивнул.

Сэм скормил мексиканцу половинку лепешки чапати, а затем напоил из бутылки минералкой.

— Ну, мне звонить приятелю или… вы ответите на вопросы?

— Отвечу.

Для начала Фарго попытался выяснить основную информацию: полное имя Яотля; имена сообщников; на кого работают; намеренно ли искали на Занзибаре его и Реми; какую им поставили задачу; название судна, с которого высадились… На большинство вопросов пленник смог ответить лишь частично. По его словам, он был обычным гражданским подрядчиком, а прежде служил в Аэромобильных войсках специального назначения. Четыре дня назад его завербовал человек по имени Итцли Ривера — Ястребиный Нос, тоже в прошлом спецназовец, боец Аэромобильных войск. По словам Риверы — требовалось «кое-кого отыскать» на Занзибаре, но «зачем и почему» — Яотлю не объяснили. На кого работал глава их группы — на себя или другого человека, — пленник также не знал.

— Но он же звонил при вас, верно? — уточнил Сэм. — Разговор напоминал рапорт?

— Возможно. Я слышал лишь обрывки.

Фарго расспрашивал пленника еще минут десять; в конце Яотль спросил:

— Как вы со мной поступите?

— Потом расскажу.

— Вы же говорили, что не станете… Э… эй, погодите!

Сэм вернулся в патио и пересказал Реми разговор с мексиканцем.

— Сэм! — ахнула она. — Электричество, дрели… Как низко!

— Ничего подобного. Низко — это поступить с ним так на деле. А я только заронил зерно и дал поработать воображению.

— Значит, Ривера связался с ним четыре дня назад?

— Верно.

— В первый же день, как мы прибыли на остров…

Сэм кивнул.

— Мы даже колокол еще не нашли.

— Значит, их интересуем мы, — задумчиво проговорила жена.

— Ну и колокол, наверное, тоже. Помнишь уловку с рисунком в блокноте? Они ведь обратили на него внимание.

— Но откуда им известно о нашей поездке на Занзибар? — удивилась вслух Реми и тут же сама ответила на свой вопрос: — Ах да! Интервью с корреспондентом Би-би-си после приземления.

— Возможно. Так, давай сложим все воедино: Ривера и его наниматель выясняют, что мы на Занзибаре. Опасаясь, что мы найдем что-то важное, они затевают слежку.

— Так остров здоровый, — ответила жена. — С какого перепугу они решили, что мы наткнемся на их сокровище? Похоже на паранойю! Даже если это добро такое же большое, как колокол, вероятность отыскать его ничтожна — все равно что иголку в стоге сена.

— Корреспондент интересовался, где мы собираемся нырять. А мы признались, что у острова Чумбе. Может, в этой фразе ключ к разгадке?

Она задумалась.

— Кроме того, нравится нам это или нет, наше имя… несколько… известно. Удачливые кладоискатели, которые вечно находят то, что не следует.

Муж улыбнулся.

— Ты говоришь «удачливые», а я бы сказал…

— Ну ты же знаешь, о чем я.

— Словом, их внимание привлекла следующая комбинация: мы, Занзибар и Чумбе.

На минуту каждый погрузился в свои мысли, обдумывая сложившуюся ситуацию. Молчание нарушила Реми:

— Сэм, смотри: нашего приятеля в спальне зовут Яотль, нанимателя — Итцли, а третьего…

— Нотчли.

— Они мексиканцы?

Сэм пожал плечами.

— По крайней мере, с его слов.

— Но ведь имена не испанские.

— Да, я заметил.

— Я, конечно, попрошу Сельму перепроверить, но… Голову даю на отсечение, это науатль!

— Науатль?

— Ацтекский язык, Сэм. На науатле разговаривали ацтеки.

Еще минут десять Фарго молча созерцали пар, вьющийся над обернутой вокруг колокола простыней. Сэм посмотрел на часы:

— Пора.

Кончиками пальцев он размотал простыню и сложил ее на краю патио. Реми опустилась на колени рядом с колоколом.