– Лейтенант Уилер? – спросил он меня глухим голосом, когда я подошел к нему. – Я Гилберт Вулф.

– Вы очень любезны, что согласились помочь нам, – сказал я. – Захватили ключи?

– Вот! – Он показал мне влажную от пота ладонь. – Вы хотите, чтобы я открыл, лейтенант?

– Ну, раз ключи у вас… – улыбнулся я.

Он отпер стальную решетку, затем стеклянную дверь и отступил, пропуская меня вперед.

– Мой офис там, лейтенант, – показал он на коридор направо от лифта. – В самом конце коридора.

В моей профессии не следует особенно афишировать свое местопребывание, не так ли?

– Вы выражаетесь, как один скупщик краденого, которого я когда-то знал, – сказал я небрежно, пока мы шли по коридору. – Сколько "горячих" алмазов проходит за год через ваши руки?

– У вас извращенное чувство юмора, лейтенант!

– Гэроу заключил эту сделку по телефону, верно? – спросил я, проходя мимо юридической конторы.

– Этот человек был маниакально осторожен, – сказал ювелир, слабо улыбаясь. – Вчера вечером мы встретились в первый раз. Это он настоял, чтобы встреча состоялась в субботу в десять тридцать вечера, а потом чуть не отменил ее, когда узнал, что ему откроет дверь ночной охранник. И я должен был предупредить охранника, что придет некий мистер Джонс, Элберт Джонс.

Он, вероятно, страдает манией преследования, как вы считаете, лейтенант?

– Может быть, это нечистая совесть? – предположил я.

– Могу вас заверить, что, прежде чем вручить Гэроу эти деньги, я убедился в законности сделки, – заявил Вулф. – Я занимаюсь драгоценными камнями уже двадцать лет, лейтенант, и мне не раз пытались всучить краденое! Но я не так глуп, как кто-то может подумать, поверьте!

– Верю, – искренне ответил я. – А то ведь и правосудие могло бы задуматься.

– Опять этот ваш юмор, – пробормотал он, остановился перед дверью, на которой была скромная табличка с его именем, и широко распахнул ее передо мной несколько театральным жестом. – Вот мы и пришли!

Добро пожаловать в мою смиренную… – Вдруг он замер, вытаращив глаза. – Но что, черт возьми, здесь случилось?!

Я оттолкнул его, быстро вошел в офис и сразу остановился – весь пол был завален мусором. В стене напротив зияло отверстие, окаймленное зазубренной сталью. У моих ног на полу лежали обломки того, что раньше, по всей вероятности, было бронированной дверью. Тут Вулф в свою очередь отодвинул меня и просунул голову и плечи в дыру.

Он выполз оттуда минуту спустя и повернулся ко мне с трагическим видом.

– Пропала! – прошептал он с отчаянием. – Вся коллекция! Все, вплоть до прелестных сережек из нефрита с бриллиантами. Какой я был дурак, что оставил его здесь!

– Вы говорите о Гэроу? – машинально спросил я, думая о другом.

– О ком же еще? – огрызнулся он.

Я показал ему на искореженные обломки, лежавшие на полу.

– Что это было?

– Бронированная дверь, – тоскливо проворчал он. – Подумать только, я истратил целое состояние, чтобы мой сейф стал надежным. Эта стена толщиной в четырнадцать сантиметров – и сейф находился внутри. Дверь была из специальной стали, замок – кодовый. А сколько это стоило! Я всегда думал, что у меня совершенно недосягаемый для воров сейф, и вот этот вероломный Гэроу забирает мои денежки, а потом уговаривает меня уйти и оставить его одного, чтобы украсть драгоценности, которые он сам же мне продал!

– Это был не Гэроу.

– Что такое, лейтенант? – Его голос дрогнул. – Сейчас не время упражняться в остроумии.

– Здесь работал специалист, – объяснил я. – Эксперт по части нитросупчика.

– Эксперт по.., как вы сказали? – слабым голосом переспросил он.

– Ну, это технический термин, хорошо известный в сан-квентинской тюрьме. Так называют ребят, которые специализируются на радикальном вскрытии сейфов при помощи нитроглицерина, – наставительно сказал я. – Короче, это специалист по взрывным работам. Но здесь побывал просто чемпион!

– Почему вы так решили? – Он смотрел на меня так, будто это я был всему виной.

– Вы когда-нибудь имели дело с нитроглицерином?

– О Господи, нет! – Вулфа передернуло при одной мысли об этом.

– Это опасная игрушка. Настолько неустойчивая, что вы рискуете в любую минуту проделать здоровенную дыру в собственном теле вместо сейфа. Тот, кто затеял это, подвергался колоссальному риску в этом замкнутом пространстве – ведь окон-то в вашем офисе нет. Малейшая неточность в расчетах – и взрывом его размазало бы по стене. Но он не допустил этого. Он сначала вычислил нужное количество нитроглицерина и взорвал стальную дверь, преграждавшую путь к сейфу, а потом проделал дыру в дверце самого сейфа и получил доступ к его содержимому. Блестящая работа!

– Извините, что я не разделяю ваших восторгов перед столь наглым преступником, – свирепо прошипел он. – Получается, что это…

– Мандел! – проворчал я сквозь зубы.

– Что вы сказали?

– Герб Мандел. Больше некому. Три дня назад мы получили из сан-францисской полиции запрос: не замечен ли в нашем округе некий Мандел. У них там дело о взломе сейфа, и некоторые детали позволяют связать ограбление с Манделом. В это время он обретался в Пайн-Сити, что освобождает его от подозрений в Сан-Франциско, но он и сейчас здесь.