Олег заезжает в магазин, покупает разных вкусностей, как будто к празднику, не забывая про цветочки.

На детской площадке, под деревянным грибком, во дворе своего дома он видит сына в группе сверстников, который заметив машину папеньки, тут же прячется за спину подружки. "Пусть общается! Не буду ему мешать, - решает Олег Иванович, - детство так коротко и стремительно!"

Игнорируя лифт, он взбегает на шестой этаж и не звонит, а открывает дверь своим ключом. Дома необыкновенно тихо, и только звук редких капель дождя о подоконник оживляют благостную тишину в его квартире. Неожиданно эту умиротворённость грубо нарушает шум спускаемой в унитазе воды... Олег вздрагивает как от предчувствия! Но из туалета выходит Настя и, подняв бровки, внимательно смотрит на собственного супруга.

– Что-то случилось? – удивляется она его раннему возвращению.

– Соскучился! Это тебе, - и он вручает ей букет цветов и пакет с продуктами.

– Надо же! Спасибо! В кои-то веки.

– Ты одна?

– А с кем я должна быть? Сын во дворе гуляет, муж на работе.

– И ты одна?
– улыбаясь, повторяет свой вопрос Олег.
– Тогда это уже старость!
– шутит он и с интересом смотрит на шкаф-купе в прихожей!

– Ах, так!!! Значит старость? – родная жена с необыкновенной нежностью и удовольствием обнимает супруга и, улыбнувшись, многозначительно шепчет, - я в душ...

Однажды поздней осенью

Тихим осенним утром у крыльца старого дома на яркой подстилке из жёлтых кленовых листьев сидел уже немолодой облезлый кот и наблюдал за происходящим во дворе. Идти ему никуда не хотелось, тем более, что знакомая старуха с первого этажа, видимо замаливая бывшие грехи, а потому внезапно полюбив голубей, кошек и бездомных дворняг, с утра пораньше вынесла миску с тюрей из хлеба и воды. Дымку, а именно так звали кота, особо капризничать не приходилось. И он с аппетитом успел спокойно поесть, пока не набежала и не налетела свора остальной дворовой живности.

Сытый и довольный он ждал какого-нибудь развлечения. Вспоминать прошлое ему давно надоело, хотя как у всякого порядочного кота, прожившего долгую, насыщенную событиями жизнь, вспомнить конечно было что. И он когда-то имел собственное жильё и доброго хозяина, который баловал и обожал своего Дымыча. Котик в долгу не оставался, платил лаской и послушанием.

Но возмудев, он стал догадываться, что в жизни кроме собственного дома и хозяина, должно быть ещё что-то очень-очень приятное и даже необходимое. Пометив все углы в хозяйской квартире, и оккупировав под спальное место подоконник, молодой, здоровый, пепельного окраса котище целыми днями с тоской смотрел в окно, с интересом разглядывая себе подобных. И однажды, не побоявшись уличного шума и неизвестности, выпрыгнул в открытую форточку. Осваивать незнакомые места Дымку приходилось ох как непросто! Конкуренция буквально зашкаливала. Но наш кот брал молодостью и силой, взращённый на добрых хозяйских харчах в виде куриных голов и рыбьих хвостов.

Итак, впервые выбравшись из родного жилища и слегка ознакомившись с придворовой территорией, Дымок с интересом приступил к знакомству с противоположным полом.

За первую даму сердца ему даже не пришлось воевать. Она сама напросилась в подружки, будучи довольно опытной в амурных делах. Но лёгкая победа не задела тонкой душевной организации Дымыча, и он очень скоро обратил внимание на молодую и приятную рыженькую кошечку со странным, но звучным именем Карбофоска, возле которой постоянно тёрся довольно старый котяра, давно назначивший себя самым главным среди всего кошачьего рода в их дворе.

Завоёвывать внимание и любовь рыженькой красавицы Дымку приходилось в жутких битвах, где клочья шерсти и пуха летали в воздухе, а после покрывали молодую травку и дорожку к крыльцу. Он победил! Победил, завладев сердцем и телом Карбофоски…

Их обоюдная любовь длилась несколько лет. У его подружки рождались по два-три котёнка, которых она с нежностью выхаживала в подвале дома, а после в зубах перетаскивала на волю: к солнышку и добрым людям, подкармливающим хорошеньких котят. Кто-то из них бывал «усыновлён» и брался на жительство в человеческую семью, а другим везло меньше. Хозяева Карбофоски по просьбе жильцов, не терпящих ежегодное попискивание под половицами своих квартир, топили приплод в унитазе, и тогда по стояку раздавалось жалобное мяуканье вместе с шумом спускаемой воды.

Но однажды его подружки не стало. Просто не стало и всё… Куда пропала его не известили. Дымок долго тосковал, обнюхивая подворотню, подвал и близлежащий пустырь, но рыжей нигде не было. Тогда он опять возвратился на свой подоконник. Хозяин, заметив тоску в зелёных глазах члена семьи, угощал того маслицем и творожком, чтобы восстановить былой пыл и нервную систему любимца.

Шло время, потихоньку Дымок стал привыкать жить без своей первой любви. И поскольку был ещё крепок и в силе, то по-прежнему нуждался в ласках. Но теперь ему было всё равно от кого именно их иметь. Главное, чтобы в нужный момент какая-нибудь представительница кошачьего рода находилась рядом, услужливо изгибалась и поднимала хвост.

Такая неинтересная жизнь продолжалась ещё несколько лет. Дымок постарел, шерсть обрела грязно-серый оттенок, а местами была выдрана в результате драк за толику любви, в которой он с годами стал нуждаться всё реже и реже. Хозяин больше не пускал бывшего любимца ни в дверь, ни в окно, а его родной подоконник давно занял здоровенный чёрный котяра.

Всё чаще Дымыч просто сидел у крыльца и наблюдал за происходящим во дворе, провожая молодых кошек совершенно равнодушным, невожделенным взглядом, сравнивая каждую из них со своей Карбофоской, и утверждая про себя, что краше и достойнее её никого и никогда не было. И не будет…