И он тоже закрыл глаза.

Род жмуриться не стал — на всякий случай, чтобы изображение, переданное Вексом, хотя бы отчасти сохранилось в непосредственной близости от него — так, к примеру, вспоминают отпуск, разговаривая о нем.

Сначала изображение было передано с очень большой высоты. Вся равнина была видна с высоты птичьего полета, покуда «глаз–шпион» летел к гигантскому кокону. А потом

Род увидел толпу у подножия башни и помост, озаренный вспышками пламени. Картинка увеличилась — «глаз–шпи- он» опустился ниже. Преграда, остановившая Гвен, не имела власти над Холодным Железом и даже над алюминиевым сплавом. Изображение стало крупнее, четче…

И Род увидел алтарь, окруженный высокими горящими факелами. «Алтарь» стоял в углублении типа амфитеатра, и перед ним стопилось множество людей. На вид у них не было ничего общего, кроме того, что все они были грязные, растрепанные и оборванные, одетые как попало — ярко и разномастно. Объединяли эту разношерстную толпу голоса и движения. Люди пели и раскачивались в такт с еле прослушивающимся ритмом, почти заглушенным визгливыми, пронзительными, отрывистыми нотами. Перед «алтарем», лицом к публике, стояла женщина в темных одеждах, отливавших металлическим блеском. Женщина совершала какой–то сложный ритуал, двигая ножом и посохом. Движения у нее были резкие, беспорядочные, почти судорожные.

Внимание Рода привлек гигантский кокон, возвышавшийся над местом сборища — да он привлек бы внимание любого, кто бы его увидел, потому что это была огромная воронка смерча, странным образом держащаяся на одном месте, — так сказать, стационарный торнадо. Род даже представить себе не мог, что удерживало смерч и почему он не причинял разорения окрестностям. Вероятно, тут действовала какая–то новая и невероятно мощная форма псионной энергии. И даже шум, издаваемый смерчем, звучал как–то приглушенно, как бы издалека. Этот сдавленный рев служил фоном для скрежещущей музыки, сопровождавшей церемонию у подножия воронки смерча.

Неожиданно картинка от края до края заполнилась пламенем. Дети вскрикнули, закрыли глаза ладонями, отвернулись. Гвен болезненно зажмурилась, Род мгновенно прервал связь с Вексом. Мгновение все молча смотрели друг на друга.

Наконец отец Телониус проговорил:

— Хорошо, что глазами вашего робота нам удалось увидеть хотя бы это.

— Да, — измученно отозвался Род. — Вопросов быть не может, верно? Колдунья заметила нашу слежку, взорвала камеру, и она разлетелась на мелкие кусочки.

Почти инстинктивно Род взял за руку Гвен. Она в ответ сжала его пальцы, понимая, что так напугало мужа. Ведь и ее могло точно так же разнести на мелкие кусочки, но теперь Род радовался тому, что она стоит рядом, живая и невредимая.

— Мы могли бы изготовить другое средство для видеонаблюдения, — сказал Векс.

— Отрадно слышать. Ну а этот эпизодик ты, конечно, вряд ли записал?

— Конечно же, я его записал, Род. Того требует стандартная операционная процедура. Хочешь просмотреть отснятый материал?

— Да, материал записан, — сообщил Род монахам. — Хотите посмотреть?

— Да, — с неожиданной решимостью отозвался отец Телониус. — Если можно, хотелось бы внимательно посмотреть, как это выглядит.

— И послушать, как это звучит, — сдвинув брови, добавил брат Дориан.

Они закрыли глаза и сосредоточились на связи с сознанием Рода.

И он снова увидел все это — полет над равниной, толпу в амфитеатре, факелы…

— В языках пламени я вижу перевернутый крест, — сообщил отец Телониус.

Дети в ужасе посмотрели на него.

Колдунья, стоявшая перед алтарем, вдруг сбросила одежды и стала танцевать обнаженной.

Смотреть было положительно не на что.

А потом все поле зрения заняли языки пламени и картинка померкла.

— Что–то не то со звуком, — заметил брат Дориан, насупившись. — Нельзя ли отмотать назад?

— Назад? — изумился Род. — Ну, наверное…

— Можно, можно, — заверил его Векс, и изображение совсем исчезло, а через некоторое время послышалось пение. Род прервал проигрывание и изумленно воскликнул:

— Латынь!

— Да, — еще сильнее помрачнев, подтвердил брат Дориан. — Латынь, только наоборот.

— Инверсия, реверсия, перверсия… — забормотал отец Телониус, и его лицо исказила гримаса отвращения. — Они разыгрывают Черную Мессу [45] !

— Пытаются поклоняться дьяволу?

Гвен пришла в ужас. Корделия, Джеффри и Грегори почти безотчетно бросились к матери и прижались к ней. Магнус шагнул ближе к Роду.

— Да, пытаются, — подтвердил отец Телониус. — Но достигают лишь того, что отдают ту малую толику псионной энергии, какой обладают, старой карге, которая стоит на помосте.