Бахчисарай поразил его шумом и великолепием ханского дворца. Ослепительно белый дворец возник, словно сказочное видение, в окружении садов и фонтанов. А рядом - множество построенных из глины, щебня и дикого камня саклей с нахлобученными крышами, отчего жилища татар напоминали кочевые кибитки. Единственная узкая улочка продиралась сквозь эти строения к дворцу, совсем недавно построенному Гиреями. А по сторонам - множество лавок с пёстрыми восточными товарами. Андрей даже рот разинул от изобилия ярких шёлков, украшений, склянок с благовониями, пряностей, бараньих туш, сияющих на солнце лезвий и кинжалов. И среди всего этого моря товаров гудит разноязыкая толпа. Кого только тут нет: турецкие воины, паломники, полуголые татарчата, слуги хана и его вельмож, фряжские послы, ногайцы, индусы. Все наперебой что-то кричат, требуют, но голоса тонут в грохоте кузниц, лязге оттачиваемого железа, звоне меди, кашле верблюдов. А с высоты минаретов звучат пронзительные призывы муэдзинов. От всего увиденного и услышанного Андрей ошалел, притомился. Он пристроился в тени сакли и задремал, но вскоре очнулся от громких криков. Усатый турок в малиновой феске и такого же цвета свирепым лицом гнался за вёртким татарчонком, что-то прячущим под мышкой. Татарчонок юркнул в щель между саклями, а турок, не заметив его исчезновения, набросился с кулаками на такого же мальчишку, беспечно наблюдавшего за погоней.

–  Он же не виноват, не виноват!
– закричал Андрей и стал оттаскивать турка от его жертвы, но тот как клещ вцепился в неё. Видя, что турок разъярился до безумия, Андрей с силой ударил его по жирному загривку. Тот ойкнул и медленно осел на землю. Со всех сторон сбежались татары. Один из них, хромой на правую ногу, схватил татарчонка и, убедившись, что он невредим, обратился к Андрею:

–  Пойдём, урус, отсюда, набегут турки, худо будет тебе.

По узкому проходу между саклями прошли к дому хозяина. На пороге их встретила тёмноволосая женщина в телогрее и шароварах.

–  Вот, Гайдула, принимай гостя. На Темучина ни с того ни с сего турок злой напал, так он спас нашего сына от погибели.

Гайдула, поворковав над Темучином, засуетилась, стала ставить на стол варёное мясо, финики, большой кувшин с кумысом. В дверь заглянули две девочки. У обеих похожие на вишни тёмные и блестящие глаза, волосы заплетены в тонкие косички.

–  Это мои невесты: младшая Хоэлунь, а старшая - Темулунь, - пояснил хозяин, разрезая мясо на кусочки.

Девчонка лет двенадцати под взглядом Андрея смутилась, зарделась как маков цвет, а потом, словно застыдившись своего смущения, вскинула голову и улыбнулась, показав ровные чудесные зубы.

«Шалунья… - подумалось Андрею, - совсем уж взрослая девушка… А какие ресницы!»

–  Тебя как зовут?
– спросил хозяин, протягивая на кончике острого ножа кусок мяса.

–  Андреем.

–  А меня Хачигунем. Ты сегодня спас моего сына, которого я люблю больше, чем себя, потому всё, что в этом доме есть, - твоё. Какие дела привели тебя в Крым?

–  Приехал я из Москвы вместе с посольскими людьми. А дело моё к Аппак-мурзе. Не знаешь ли, где живёт он?

–  Дом Аппак-мурзы всяк знает. Я сам провожу тебя к нему. Если что нужно, всё для тебя сделаю.

Дружеское расположение Хачигуня пришлось по душе Андрею, и он решился спросить о главном, вдруг татарин что-нибудь знает о Марфуше?

–  Мар-фу-ша… - нараспев произнёс хозяин, - хорошее имя Марфуша. Но не знаю я женщины, которую звали бы этим именем. А кем она тебе доводится?

–  Женой. Жили мы с ней в Зарайске, да пришли татары из Крыма, когда меня не было дома, и увели её в полон. Вот я и пришёл сюда, авось найду её где.

–  Ай-ай-ай, - горестно покачал головой Хачигунь, - много бед причиняют мои соплеменники русским людям. Я не одобряю их. Народ должен кормиться трудом рук своих: сеять хлеб, пасти скот, ткать полотна, работать в кузне. Да мало ли дел придумано Аллахом! А то племя, которое живёт грабежами, отнимает плоды труда другого племени, никогда не будет процветать. Сожалею я, что мои соплеменники причинили тебе горе. Но ты, Андрей, не падай духом, авось Аппак-мурза поможет тебе. А не поможет Аппак - я помогу тебе. Каждому, кто остановит тебя в Крыму, отвечай, что ты друг Хачигуня из Бахчисарая. Меня многие знают. А не поверят твоим словам - покажи мой подарок… - Хачигунь встал и провёл Андрея в соседнюю комнату, где была его мастерская. В горне ещё дотлевали угли, а в тигле, закреплённом в треножнике, застывало расплавленное серебро. Мастер взял со стола не завершённый ещё браслет, и через несколько минут он был весь расписан узорчатой арабской вязью.
– Покажешь этот браслет, и всяк по надписи узнает, кто сделал его и что ты мой самый лучший друг.

Утром следующего дня Хачигунь проводил Андрея к дому Аппак-мурзы. Возле забора, за которым виднелся окружённый виноградником большой одноэтажный дом, он остановился и, глядя в глаза, спросил:

–  Ты к нам опять придёшь?

–  Обязательно приду, Хачигунь.

–  Якши, я так и скажу.

Перед домом Аппака был фонтан, воды которого стекали в водоём, выложенный мраморными плитками. Андрей залюбовался рыбками, сновавшими в водоёме.

–  Чего тебе нужно?
– услышал он гортанный окрик.

–  У меня дело к Аппак-мурзе, - по-татарски ответил Андрей.

–  Аппак-мурза не имеет дела с русскими.

–  Меня послал Илья Челищев.

Привратник молча направился ко дворцу, сделав Андрею знак следовать за ним. Однако лишь часа через два его впустили внутрь дворца.

Аппак-мурза, развалившись на диване, с неприязнью посмотрел на гостя.

–  Зачем пожаловал? Кто тебя звал? Посол Илейка Челищев никому поминков не привёз. Будет ли его дело делаться? И меня великий князь забыл. Литовский король нашему хану посылает пятнадцать тысяч золотых, не считая платья и сукон. А царицам, царевичам, сеитам [163] , уланам и князьям, мурзам особенно король посылает, всем довольно. Никто на короля хану за поминки не жалуется. Абдыр-Рахману же от короля идёт две тысячи золотых, кроме платья и сукон. Да ещё получает Абдыр-Рахман казну для передачи от себя царевичам, князьям и мурзам добрым для королевского дела. Как королевскому делу тут не делаться? Сколько раз король просил меня: отстань от московского князя, служи мне и приказывай, чего от меня хочешь, - всё тебе дам. Великий же князь сам себе худо делает, коли не посылает поминков верным людям.

Андрей вынул из кармана дорогой перстень, подаренный ему Иваном Овчиной, и протянул его мурзе. Глаза Аппака жадно блеснули. Он быстро схватил перстень, бегло осмотрел его и неуловимым движением спрятал под подушку.

–  Передай Илейке, что орда разделилась между Сагибом и Исламом. Ислам дал королю слово быть с ним заодно на всех неприятелей. Летом намерен он идти на Русь. Вот и всё. Ступай прочь.

Андрей запомнил слова Аппак-мурзы, хотя и не всё понял, сказанное им.

–  Я пришёл в Крым, чтобы отыскать жену.