Шрифт:
Андрей долго молчал, потом сказал дрогнувшим от волнения голосом:
– Матушка, я привёз тебе две грамоты.
– О Марфушеньке в них ничего не писано?
– Не ведаю, о чём те грамоты.
Игуменья, громко вздыхая, вскрыла одну из грамот. И вдруг со стоном опустилась на скамью.
– Умер, касатик мой незабвенный! Уморили презлые иосифляне его в своём логове. О… Дурные вести привёз ты, молодец. Горе горемычное вокруг тебя так и вьётся, так и вьётся… Тут вот ещё одна грамота, да страшусь прикоснуться к ней. Вдруг узнаю сейчас, что Марфуша моя премилая в татарской неволе сгибла. Нет! Не могу я читать эту грамоту. Сил моих больше нет, чтобы ещё одно горе одолеть.
Только тут Андрей заметил, что Ульянея в палате была не одна. Сзади неё стояла высокая статная монахиня с красивым ещё лицом, на котором выделялись большие выразительные глаза. Она бесшумно приблизилась к игуменье, бережно обхватила её голову своими руками.
– Не может того быть, матушка, чтобы обе грамоты о несчастье лишь сообщали.
– Всё может быть, Софья. Счастья на земле мало, а несчастья - непочатый край.
Ульянея со всех сторон подозрительно осмотрела вторую грамоту, нерешительно вскрыла её. Чем дальше читала написанное в ней, тем больше светлело её лицо.
– Не забыл обо мне, касатик мой ясный. Чуял ведь, поди, что смертушка по пятам ходит, да, видать, не страшился её, коли обо мне да о тебе, Софья, думал.
– От кого эта грамота, матушка?
– От того, кто противился расторжению твоего брака с Василием, от старца Вассиана княж Патрикеева.
– Старца Вассиана я хорошо помню и премного благодарна ему за то, что он смело воспротивился желанию великого князя расторгнуть брак. Что же он обо мне пишет?
– Крепко за справедливость стоял старец. Мыслит он, что следует попытаться найти твоего сына в татарщине. Слышь, что пишет премудрый старец: «Говорят, будто в стоге сена иголки не сыскать. Да так ли это? Ежели весь стог по травинке перебрать, то иголка та обязательно объявится».
Игуменья надолго задумалась, потом обратилась к Андрею:
– Ответь мне по правде, без утайки, добрый молодец: забыл или нет Марфушу? Может, другую жену заимел?
– Никто не мил мне, матушка, кроме Марфуши. Давно с ней разлучился, а всё забыть не могу. Что ни делаю, стоит она перед глазами. Нынче, к святой обители подъезжая, мысль одолела: вдруг чудо совершится великое, нежданно-негаданно повстречаю свою Марфушу. Да только чудо то не случилось. Каждый день молю Бога соединить нас.
– Бог-то он Бог, да и сам не будь плох, - многозначительно произнесла игуменья.
Андрей виновато потупился.
– Я-то что могу сделать?
– Слышал, наверно, не раз сказку про доброго молодца, отправившегося на край света за своей возлюбленной. Много пришлось натерпеться ему, но он всё одолел: и горы высокие, и дали необъятные, и козни лютого Змея Горыныча, и даже саму смерть.
– Так то всё сказки, матушка.
– Сказка - ложь, да в ней намёк, добрым молодцам урок.
– Не раз думал я о том, чтобы в татарщину податься, поискать там Марфушу. Так ведь это же верная погибель!
– Может быть, и погибель, да не для всех. Ходят же через татарщину Божьи люди к святым местам. Или взять купцов: они повсюду продают свои товары.
Соломония, внимательно слушавшая их разговор, вставила:
– Великий князь по нескольку раз в год посольства в Крым снаряжает, и люди посольские назад возвращаются.
– Да мало ли безопасных путей, кои в Крым ведут!
– Ульянея грузно опустилась на скамью, небрежно махнула рукой.
– Ступай пока, добрый молодец, отдохни с дороги, а утресь получишь ответную грамоту для Тучковых.
– Матушка, как в Москву возвращусь, попрошусь у Тучковых отпустить меня в Крым. Постараюсь разыскать там Марфушу.
Соломония приблизилась к Андрею и, обжигая его своими тёмными глазами, горячо заговорила:
– Сына моего, Георгия, которого я малюткой доверила вам с Марфушей, отыщи в татарщине, слёзно молю о том!
Андрей был тронут и этим взволнованным обращением, и земным поклоном, который отвесила перед ним бывшая великая княгиня.
– Сгинуть мне в проклятой орде, коли не приложу я всех сил к отысканию Марфуши и Георгия!
– Ежели мой сын оказался разлучённым с Марфушей, нелегко будет тебе отыскать его. Ведь нынче он не младенец, а отрок. Дарю тебе вот этот крест. У Георгия на шее должен быть точно такой же.
– Да поможет тебе Бог в твоём трудном деле!
– торжественно произнесла Ульянея.
Глава 3
По-зимнему тусклое солнце на мгновение заглянуло в окно палаты и вновь исчезло. Елена взмахом руки остановила дьяка, читавшего вслух грамоты, поступившие на имя великого князя.