Она смотрела на Лисила алчным, голодным, блестящим взглядом, потом медленно закрыла рот. Зрачки ее сузились до обычного размера, и Лисил впервые за все время, что знал Магьер, разглядел, что глаза у нее темно-карие, бархатистые, того же цвета, что земля его родной страны. Взгляд ее натолкнулся на его протянутую окровавленную руку.

— Лисил… — Магьер отпрянула, забилась в дальний угол кровати, к самой стене. Она съежилась там, дрожа всем телом, и никак не могла оторвать глаз от запястья Лисила, покуда он наконец не догадался опустить руку.

— Вот и славно, — произнес другой голос. — Хороший мальчик.

Лисил повернул голову на звук и обнаружил, что Вельстил все так же стоит в дверном проеме. Вынув из кармана плаща небольшой кувшинчик, Вельстил бросил его Брендену. Кузнец, державший Лисила за плечи, освободил одну руку и ловко поймал кувшинчик.

— Смажь этой мазью его лицо и запястье, а также раны маджай-хи, — сказал Вельстил Брендену. — Тогда они оба быстрее выздоровеют. В ближайшие дни давай им есть побольше мяса, сыра и фруктов и присмотри, чтобы полуэльф не пил ни вина, ни пива. Спиртное разжижает кровь, а она может снова понадобиться дампиру.

Лисил вдруг ощутил себя больным и безмерно усталым. Что же такое он только что сделал? Ему все помнилось влажное прикосновение губ Магьер к его запястью…

— Что такое маджай-хи? — с трудом прошептал он.

Вельстил долгим, испытующим взглядом окинул Магьер и лишь затем соизволил перевести взгляд на Лисила.

— Твоя собака. Именно так называют эльфы таких собак.

Лисил только сейчас осознал, что Бренден выпустил его и сейчас он сидит на полу. Он снова повернул голову к кровати.

Магьер уже сидела прямо, и вид у нее был донельзя смятенный. Она поднесла руки к горлу и, нащупав повязки, принялась их сдирать. Затем ее пальцы осторожно ощупали горло. Хотя шея была еще покрыта запекшейся кровью, от страшной раны не осталось и следа — один только тонкий красный шрам.

Она поглядела на Лисила, потом на его запястье, которое Бренден смазывал мазью из кувшинчика. Ощупала свои губы — и на кончиках пальцев остались влажные следы крови.

И снова лицо Магьер исказилось от страха.

— Что ты сделал? — тихо спросила она. — Лисил, что ты наделал?

Полуэльф повернулся к Брендену:

— Иди. Принеси нам еды. Я позабочусь о Мальце.

У Брендена, похоже, не выдержали нервы. Выпустив руку Лисила, он стремглав выскочил из дома. Вельстила на пороге уже не было. Никто и не заметил, когда он ушел.

Оттолкнувшись руками от пола, Лисил не без труда поднялся. Пошатнулся, но все же устоял на ногах. Если не считать Мальца, они с Магьер остались наедине.

— Что ты наделал? — повторила она.

— Ты умирала. Я сделал только то, что он мне велел.

Уже более осмысленным взглядом Магьер окинула его лицо и руку.

— Ты ранен…

— Чепуха. Сам перевяжу.

К Магьер, судя по всему, возвращалась память. Она снова потрогала кончиками пальцев горло.

— Мы сражались, он ранил меня. А потом… что было потом?

Вот на этот рассказ у Лисила точно не хватило бы сил. Он и так едва держался на ногах.

— Это долгая история, — прошептал он. — Очень долгая — до утра не расскажешь.

Магьер отвернулась. Она была бледна и слаба, но все-таки жива. Двигаясь неуверенно и медленно, она спустилась с кровати, но к Лисилу так и не подошла. Помнит ли она, как пила его кровь? Лисил очень хотел, чтобы помнила.

Магьер принялась расхаживать по комнате. Снова бросила взгляд на запястье Лисила, и на лице ее отразилось смущение. Вот что, стало быть, она чувствует?

— Я не могу, не могу здесь оставаться, — пробормотала она, — если у тебя все в порядке. А Малец?

У Лисила не осталось сил с ней спорить.

— Я о нем позабочусь.

Уговаривать Магьер не пришлось. Она подняла с пола брошенную Бренденом саблю, но других орудий своей охоты, валявшихся там же, не коснулась, даже не поглядела на них. В три шага она оказалась у двери и бросилась бежать из дома Брендена, как бежит из темницы пленник.

Полуэльф с усилием поднял кувшинчик с мазью и, нетвердо ступая, подошел к Мальцу. Опустившись на колени возле пса, он принялся смазывать его раны. Малец так и не проснулся.

Впервые за много, много лет Лисил ощутил себя одиноким.