— Огня? Вы что-то жгли? «Греческий огонь»?

— Типа того. Во вспышке тысячи людей погибнуть могут. А стреляли из автоматов — это арбалеты такие, что по три болта за раз единый выстреливают. И тут же перезаряжаются — врага быстрее убивают, чем косой траву на лугу смахивают! Будь это оружие здесь, да десяток тех моих воинов, и разговора бы не было — перебили бы всю конницу пана Сартского, пока короткая лучина горит. Поверь — пулемет страшная штука!

— Охотно верю. А такое оружие ты сможешь сделать?

— Чего нет, того нет. Столетия должны пройти, пока люди смогут так металл обрабатывать. Да и порох создать тоже непросто.

— Слава богу, — священник истово перекрестился. — А то страшно представить, сколько бы людей изничтожили!

— Оно, может, и хорошо, но я совершенно не представляю, как воевать против пана Сартского будем! Не готовили меня к такой войне, понимаешь?

— У вас другое оружие, более страшное, это верно. — Старик посмотрел прямо в глаза, и Андрею показалось, что во взгляде у священника блеснуло лукавство. — Но воин — он всегда воин и освоится с любым оружием. Я же вижу, как ты занимаешься каждый день до изнеможения и крестоносцев, что с тобой пришли, готовишь. Да и засаду на погонщиков ты устроил знатную — мне бы самому не пришло в голову. Сошелся бы в поединке…

— Погиб бы ты напрасно. Втроем супротив дюжины трудно выстоять в открытой схватке.

— Вот-вот. О чем я и говорю. Так придумай что-нибудь. Опыта тебе не занимать, умения тоже. И к тому же ты — командор ордена, его первый меч!

— Научиться бы самому мечом орудовать! — буркнул в ответ Никитин, посмотрев на набитую повозками дорогу с глубокой колеей. — Кажись, кто-то на телеге едет?

— Тракт здесь в Словакию идет через перевалы. Раньше на дню по пять обозов проходило, а то и больше. А сейчас редко когда за день повозка в Белогорье прикатит, а в горы уже года три никто не ездит, оттуда люди бегут. — Отец Павел присмотрелся. — А, это торговец из Плонска! Иной раз сюда приезжает — оружейник он…

— Оружейник? — с неподдельным интересом спросил Андрей и, лязгая доспехом, тяжело поднялся с теплого камня, на котором они сидели под раскидистыми кронами деревьев. — Пойдем, посмотрим, зело любопытно, что за товар нашим белогорцам привезли?!

— Пойдем, — согласился священник и хмыкнул: — А привез он железо для кузниц, в лучшем случае кинжалы и наконечники. И то вряд ли — местные их сами куют. Так что одно железо и ничего более.

Они спустились с пригорка и вышли к проселку — и тут же появилась добротная повозка, запряженная парой сытых и крепеньких лошадок. На облучке сидел возница, украшенный шрамами, — ни дать ни взять обычный вышибала или «браток» из той, прежней жизни.

Рядом с ним восседал купец — рожа отнюдь не постная, Бог шельму метит, с бегающими глазками. Вот только вряд ли трус — тут быть торговцем зело опасное занятие, в один миг имущество, а если особо не повезет, то и голову разом потеряешь.

А потому вооружена была парочка достойно — рядом лежали не какие-нибудь топоры, а добрые боевые секиры с широкими лезвиями, а из-под наброшенной на товар дерюги выглядывало краешком арбалетное ложе.

— Ах, ваша милость! Слухом добрым земля полнится!

Зачастил торговец и, резво спрыгнув с облучка, отвесил низкий поклон. То же самое проделал и возница, но молча, настороженно поглядев на подступивших с двух сторон орденцев в красных плащах.

Теперь, по негласному приказу священника, командора постоянно охраняли Арни и прибывший из Белогорья Иржи, старый мечник, матерый вояка, уже второй двенадцатилетний срок пребывающий под знаменами ордена Святого Креста.

— Это каким же слухом? — грубовато спросил Андрей, положив руку на теплую рукоять меча.

— А то, что вы, ваша милость, изрубили в капусту добрых две дюжины воинов пана Сартского у Запретных земель и столько же людей пана Завойского в Притуле. В Плонске все радуются, а я вот решил помочь…

— И поторговать себе в пользу! — грубовато перебил купца Андрей, а тот угодливо поклонился и не стал отнекиваться.

— Не без этого, ваша милость! На сем торговля стоит. Но и риск немалый — если бы мою повозку воины местного пана нашли, то не сносить мне головы. А потому в обход шли, коней притомили, страху натерпелись, и все лишь для пользы богоугодного ордена Святого Креста, коему наша матерь-церковь покровительствует.

— Откинь дерюгу! — Андрею надоели славословия купца. — Я хочу твой товар посмотреть!

— Да, ваша милость, сейчас. — Торговец услужливо засуетился, отдергивая дерюгу и открывая содержимое. И первое, что бросилось в глаза, — длинные бруски из какого-то дерева, что занимали по длине почти всю отнюдь не короткую повозку.

— Это тис, ваша милость, он намного лучше, чем ясень или вяз, из которого в здешних землях луки делают. Мне по случаю досталось, из восточных Карпат в Плонск завезли. Задорого купил, по два гроша дал…