Вика, отложив телефон, решительно села за стол и, взяв красный фломастер, обвела на карте место очередного нападения. Уже несколько месяцев она вела собственное расследование по убийствам девушек, которые подходили под описание: темноволосая и голубоглазая, пытаясь предугадать очередное место убийства. Единственное, что пока поняла Вика, все эти убийства были как будто бы предупреждением или местью кому-либо. Плохо было и то, что никто ничего не видел, а если и видел, то отказывался говорить. В общем, вся эта канитель Вике решительно не нравилась, хотя, собственно, кому она могла понравиться?

На карте уже красовалось шесть кружков. Маньяк выбирал достаточно людные места, правда, совершал преступление либо поздно вечером, либо уже ночью. Набережная, парки, Водопады, возле остановок и т. д. Это происходило с незавидной регулярностью, и многие жители стали бояться выходить из своих квартир. И сейчас Вика очень переживала за свою маму, поскольку женщина сегодня ушла на ночное дежурство.

На душе было такое странное чувство. Знакомое чувство. И на Вику нахлынули воспоминания…

Вика шла по коридору школы с очередного дополнительного занятия, запихивая толстую и исписанную тетрадь в свою сумку. Одиннадцатый класс. Меньше чем через месяц ей придется сдавать эти ужасающие экзамены, в народе именуемые ЕГЭ. О, эти страшные три буквы!..

Этими тремя страшными буквами ее и ее одноклассников пугали целый год, назначая каждый лень дополнительные занятия. Вот и сейчас, она шла с математики с шумом в голове. От чрезмерной нагрузки мозг просто отказывался воспринимать любую информацию, поэтому-то Вика и не слышала ничего вокруг себя.

— Я решился. — воинственным голосом произнес Данила, когда Вика спускалась по лестнице. Услышав заветный голос, она остановилась и, стараясь не шуметь, прислонилась к стене, чтобы ее не услышали и не увидели. Голос шел откуда-то снизу, поэтому спускаться она не решилась, а подниматься ей не хотелось.

— На что? — спросил друг Данилы.

— На выпускном балу я приглашу самую красивую девушку из нашего класса на танец. — решительно ответил Данила, а Вика просто не могла выдавить из себя ничего. «Самую красивую девушку из их класса». Эти слова были для нее, как гром среди ясного неба. Они разрушили все ее мечты, которые она втайне от других воплощала в реальность в своем сознании. «Красивую девушку». Это была не она. Данила хотел пригласить не ее, а Изи, которая под этот эпитет подходила сто процентов.

— Кого? — удивленно спрашивал Данилин друг. — А ты уверен, что она согласится?

— У нее не будет выбора! — по-мужски ответил Данила, и Вика поняла, что не хочет находить здесь. Она не должна была услышать этот диалог, поэтому наплевав на свою конспирацию, пулей сбежала вниз. Слава Богу, что парни еще ушли, а то, несомненно, заметили бы ее заплаканное лицо.

Она бежала по улице, не замечая прохожих. Не обращая на них никакого внимания. Когда она прибежала домой, в квартире никого не было. Алена Павловна снова была на дежурстве, поэтому Вика могла вдоволь наплакаться в свою мягкую подушку, обнимая своего розового зайца, который ободряюще пел «Я тебя люблю» тогда, когда Вика его сжимала слишком сильно. Спустя час рыданий, девушка четко для себя решила, что на выпускной она не пойдет — не хочет она видеть, как Данила будет танцевать с Изабеллой. А они наверняка смотрелись лучше, чем, если бы на месте Изи была бы Вика. В общем, Вика на выпускной так и не пошла, и вообще больше ни с кем из одноклассников связь не поддерживала. Алена Павловна сначала пыталась выяснить этому причину, но вскоре поняла, что ничего от Вики добиться не сможет, поэтому оставила дочь в покое, за что Вика ей была очень благодарна.

Мали

— Где была? — спросил Сергей, сложив руки на груди и опираясь на стену.

— Да, я с девчонками по магазинам пробежалась. — ответила Мали, снимая с себя обувь. — С Владой и Викой. Ты вчера их видел. Я сидела с ним в кафе. — сказав, Мали подошла к парню и, обняв того за пояс, поцеловала его в шею, куда дотянулась, как говорится. — Ты кушать хочешь? Я сейчас что-нибудь приготовлю.

— Я… заказал пиццу. — сделав умилительное выражение лица, сказал Сергей, когда они зашли на кухню. Девушка недоуменно на него посмотрела, и парень объяснился. — Я хотел сделать тебе приятно. Сюрприз. Но, ты, же знаешь, кулинар из меня никакой, вот и пришел к альтернативному варианту.

— Ну и молодец! — вдруг воскликнула Мали. — Я такая голодная, а готовить совсем не хочется…

— Вот видишь, как тебе со мной повезло. — улыбнувшись своей искренней улыбкой произнес Сергей, уже обнимая Мали за талию и проводя губами по ее лицу. Не целуя, просто касаясь.

— Может, сначала поедим пиццу. — пробормотала Мали в грудь парня, за что была немедленно усажена в на коленки.

— Тогда я тебя покормлю! — воскликнул Сергей, удивляя Мали. Нет, конечно, это замечательно, когда вас пытаются накормить, но «накормить» и «кормить» — это две разные вещи! Вообще, Мали часто наблюдала за Сергеем такое поведение. Казалось, что он хотел огородить ее от окружающего мира, забывая, что он является неотъемлемой частью жизни Мали.

— Э… Думаю, я могу сама поесть, а ты лучше посиди со мной рядом. — улыбнувшись, предложила Мали пересаживаясь на другой стул. Сергей с чуть заметным разочарованием отпустил девушку, пододвигая к последней коробку с пиццей, которая была обильно посыпана сыром. Сыр Мальвина просто обожала, из-за чего и перепробовала все сорта. Больше всего понравился сыр с так называемой «правильной плесенью», которая предавала сыру нестандартный внешний вид. Правда, Сергей увлечение Мали не воспринимал. В его сознании совершенно не вмещалось понятие — «есть плесень», особенно после различных научных программ, в которых рассказывалось, что в древние времена, дома, в которых завелся грибок или на стенах появлялась плесень, сжигали с содержимым. А тут, ты понимаешь, сам этот яд в рот кладешь.