Данила был на Набережной улице. Когда Вика вылезла из машины, то запахнула полы своего плаща. Ветер, который гулял по мостовой так и хотел попасть во все щели или узкие места между телом и одеждой, чтобы человеку стало холодно. Данила стоял на самом краю моста, опираясь одной рукой за поручень, в другой у него была почти пустая бутылка водки, и смотрел совершенно невидящим взглядом вдаль. Увидев парня в таком состоянии, Вика, уже не обращая внимания на ветер, подбежала к нему.

— Данила. — воскликнула она, и парень, чуть пошатываясь повернулся к ней. Лицо его исказила мучительная и обреченная физиономия, в глазах же читалась ненависть, на губах был оскал…

— Ты пришла. — не спрашивая, скорее утверждая произнес Данила и сделал шаг навстречу к девушке, которая совсем не понимала, что происходит. — А я думал, не придешь. — вальяжный тон парня заставлял Вику осторожничать, поэтому она решила не нападать на него с претензиями, понимая, что сейчас толком от него ничего не добьется и только добавит масла в огонь.

— Ну, мы же друзья, мы должны помогать друг другу. — неуверенно произнесла Вика, раздумывая над тем, как же ей сейчас ухватиться за парня, чтобы сдвинуть его с места и отправить домой отсыпаться.

— Друзья! — Данила произнес это слово громко, а затем рассмеялся. — Друзья!? Да вы даже на дружбу не способны! Все вы алчные дуры, которые заботятся только о себе любимой. Если мужик красивый и у него есть деньги, то вы его любите, если же он просто красивый, то вы с ним дружите, на случай, если он вдруг разбогатеет. С богатыми же вы просто спите.

— Ты что несешь? — холодно поинтересовалась Вика. Хотелось залепить парню пощечину, чтобы даже в таком состоянии не смел ее оскорблять, но Вика не видела в этом никакого смысла, ведь сейчас Данила был пьян, и вряд ли в его пьяной головушке сейчас могла бы проснуться совесть.

— Что я несу? — тихо переспросил он, подходя вплотную к Вике. — Я несу правду! — сказав последние слова, он руками обхватил щеки Вики и грубо поцеловал ее. Такого поступка от Данилы Вика не ожидала, поэтому некоторое мгновение она стояла в ступоре, не шевелясь. Когда же Даниил стал напористее, Вика пришла в себя, со всей силы оттолкнула парня и залепила ему пощечину.

— Ты что делаешь? — закричала она, на парня, который заливаясь смехом, сидел на мокром асфальте, не заботясь о своем здоровье и о своей одежде. — Какого черта ты напился?

— Она меня бросила. — тихо ответил Данила, когда истерический хохот превратился в горькую усмешку. — Она меня обманывала. А я верил. А она бросила. Когда я ей верил…

— Я поняла это. — прервала Вика Данилу, когда тот пошел по второму кругу: «Она меня, а я ее…». — Дальше что?

— А что дальше!? — скорее спрашивая у себя, чем у Вики сказал Данила. — Я не знаю, что дальше…

— Данила. — позвала парня Вика, когда подошла к нему и опустилась рядом с ним на колени. — Давай, я отвезу тебя домой. Ты примешь горячую ванну или холодный душ и ляжешь спать. Хорошо?

Данила в ответ помолчал, помолчал и в итоге кивнул.

Вика, подняв голову и оглянувшись по сторонам, заметила таксиста, который ее привез на мостовую. Недолго думая, она подхватила Даниила за руку и повела в сторону серой машины с надписью на капоте «Такси». Дяденька — таксист, молча, открыл дверь подходящей Вике и помог усадить захмелевшего Данилу, вновь чертыхаясь себе под нос о невежестве нынешней молодежи. Второй раз за его практику он наблюдает подобный случай. Кажется, это становится популярным.

Приехав по указанному адресу, который кое-как выдавил из себя Данила, таксист помог Вике вытащить парня из машины. Расплатившись, Вика вместе с Данилой скрылась в подъезде, а дяденька-таксист уехал по новому вызову. Чтобы ехать было веселее, он включил радио, где вновь передавали о том, что очередная жертва маньяка, на которую напали в парке на Ленинском проспекте, очнулась. Сейчас с ней усердно работают психологи и следователи, но, к сожалению, у девушки была амнезия, поэтому она не могла вспомнить день нападения.

— Данила, нужно снять обувь. — поучительно сказала Вика, когда парень завалившись в квартиру, сильно шатаясь побрел в свою спальню по светлому ковру. — Стой!

Перехватив парня за талию, Вика остановила его и усадила на тумбочку, свалив на пол всё, что на ней лежало. Сев на корточки, она начала расшнуровывать его кроссовки, отчего парень протестующее замычал.

— Что я, маленький что ли? — угрюмо прошипел он, пряча свои ноги от прозорливых рук Вики. — Всё! Я дома! Можешь идти!

То, с каким презрением произнес Данила свои слова, несколько отрезвило Викины порывы. Захотелось вновь влепить ему пощечину. Нет. Пять пощечин! Чтобы щеки потом горели! Но сделать это у нее не поднимались руки.