И снова Гроссе-человек подавший голос в защиту Гроэра, возразил Гроссе-клону: Возможно, завладев плотью этого юноши, ты обретешь вторую молодость, продлишь свою жизнь. Возможно успеешь сделать еще несколько выдающихся открытий. Но ты обречешь себя на одиночество. Ты останешься один в целом мире. Никто не будет любить тебя так, как любит Клара. Никто не заменит тебе Гроэра. На что тебе жизнь, которую не с кем разделить.

Я живу во имя науки. Мне никто не нужен, – зло огрызнулся Гроссе-клон.

Его мозг не напрасно нес неусыпную вахту. Запеленговав неполадки в своих владениях, он тотчас скорректировал возникшие осложнения. И Гроссе принял мудрое решение. Он не поддастся минутной слабости. Все произойдет так, как должно произойти. Но кое в чем он пойдет себе на уступки. Вернувшись в строй после имплантации, с обновленными силами и энергией он приступит к созданию нового клона. Нет! Двух клонов! Одного на "запчасти" – на случай, если за ближайшие десятилетия ему все еще не удастся найти более надежный и действенный метод продления жизни. А другого для науки. Он открыто воспитает его в своем доме как родного сына. Он покажет его всему миру.

Гроссе настолько понравилась эта идея, что он улыбнулся: один клон обессмертит его тело, другой – имя!

– Учитель, а почему Джимми не мог поехать с нами? – прервал Гроэр его честолюбивые грёзы.

– У него свои планы, – не сразу вернулся к реальности Гроссе.

– Я знаю. Он говорил. И все же. Мне будет не хватать его.

– Это пройдет, мой мальчик. И очень скоро.

– В самом деле, Эрих! – вмешалась Клара. – Как этот славный малый намерен распорядиться своей свободой?

– Понятия не имею. Скорее всего он постарается продать виллу и поселиться в каком-нибудь городе. Возможно даже обзаведется собственной семьей.

Гроссе усмехнулся. Он отнюдь не собирался терять такое обжитое, укромное местечко, которое наверняка еще ему пригодится.

Этим утром они с Кларой выехали из города на разных машинах. Он – на своем малахитовом Линкольне, она – на купленной им за бесценок подержанной малолитражке, Хонде.

– За два десятка лет Джимми безнадежно отстал от жизни, – объяснил Гроссе. – Он все равно ничего не смыслит в современных машинах. Так что, на первых порах, вполне сойдет и эта. А потом уже он сам подберет себе, что пожелает.

В присутствии Клары и Гроэра Гроссе торжественно вручил Джимми ключи от машины, чековую книжку на несуществующее капиталовложение, дубликат электронного дистанционника от ворот виллы, и произнес напыщенно-прочувствованную речь:

– Отныне эти ворота, так долго отгораживавшие тебя от внешнего мира, будут беспрекословно подчиняться тебе одному. Спасибо, старина, за верную службу. Ты полностью оправдал мои ожидания. Мы квиты и больше ничего друг другу не должны. Ты свободен и богат. Будь счастлив... если сможешь.

Счастливцем Джимми отнюдь себя не чувствовал. Он с тоской смотрел на полного нетерпения Гроэра, и в глазах его стояли слезы.

– Почему ты плачешь? – удивился юноша. – Почему не радуешься вместе со мной? Ведь мы так долго ждали этого дня.

– Я плачу оттого, дитя мое, что мне грустно расставаться с тобой... навсегда.

Гроссе нахмурился.

– Отчего же навсегда, Джимми, – возразил он, и глаза его зловеще блеснули. – Вы непременно встретитесь. И гораздо раньше, чем ты можешь предположить. Я лично позабочусь об этом.

Ни Клара, ни Гроэр не догадывались, что было на уме у сидящего рядом с ними Гроссе. Они исподволь мечтали о пышном совместном ужине, которым отметят выход юноши из заточенья, тем более что оба умирали с голода. Ведь Гроссе никому не позволил на вилле даже притронуться к еде, включая себя самого.

И лишь когда, уже при свете уличных фонарей, они въехали наконец в город и свернули в сторону холма, Клара забеспокоилась:

– Эрих! Разве мы едем не домой?

– Нет, – жестко отрезал он. – Мы отсутствовали целый день. Я должен посмотреть, что творится в Клинике. Да и Гроэру будет интересно. Он столько расспрашивал меня о моей работе.

– Ну-у, Гроэр вполне может еще день-другой подождать. По-моему разумнее было бы отложить...

– Я ни с кем не собираюсь обсуждать свои решения, – оборвал ее Гроссе. – Так что не трать понапрасну силы.

– Мы едем к вам на работу!? – оживился Гроэр. – Я все увижу собственными глазами?

С возрастающим чувством тревоги Клара вглядывалась в темный силуэт мужа, очерченный ореолом от встречных фар.

Ведь не сошел же он, в самом деле, с ума! – Она нервничала все больше. – Он не сделает такого со мной... со всеми нами. После утомительной долгой дороги. Это было бы чистейшим безумием.