Сколько всего мостов на земле? Вряд ли можно их сосчитать. Висячие, понтонные, каменные, бревенчатые, бамбуковые, металлические, бетонные, подъемные и разводные, виадуки и акведуки… Только в одном Ленинграде — триста семьдесят шесть мостов.

А возьмись проехать по нашей земле с Запада до Амура, сколько раз рельсы пробегут над водой! А сколько мостов и мостков над мелкими речками и оврагами, над заливами, низинами и ручьями. С давним и заслуженным строителем Г. И. Зингоренко мы пытались сосчитать мосты через Волгу. Насчитали семнадцать и сбились — мостов через Волгу больше. Но первенство по мостам, кажется, держит Днепр.

И есть река, которую не перешагнул еще ни один мост, — река Лена. Переправа только по льду, а летом — паром.

Зингоренко строит мосты сорок пять лет.

Сколько всего, построил, не помнит. Но несколько «своих» мостов он не может забыть.

Например, мост через Дон под Воронежем. Строил его Зингоренко в 30-м году. А через двенадцать лет, в 42-м, инженер получает задание: «Взорвать ввиду приближения противника».

Мост через Волгу около Ярославля.

Снимок моста через Волгу сделан с помощью «Аэрофлота». Пилот — Станислав Репин.

«Саперов не было. Вдвоем с напарником ночью несли взрывчатку в мешках. Привязали мешки посредине пролетов… Над горизонтом стояло зарево, и мост мне показался в ту ночь очень красивым. Я глядел на часы и считал: вот сейчас, сейчас догорит шнур… А в 43-м мне же пришлось восстанавливать этот мост…» Такова участь мостов. В войну возле мостов больше всего падало бомб. Кто из переживших войну не вздохнет, вспомнив переправу, когда вода поднималась столбами справа и слева, и была вода мутной от крови. Военная хитрость заставляла прятать мосты под воду. Машины шли по такой переправе, утопая в воде колесами.

Мосты всегда разделяют судьбу народа. Переправу не оставляют врагу. А когда врага изгоняют, мосты поднимают в первую очередь…

В последние годы у нас построены десятки новых больших мостов. Через Волгу — возле Саратова, через Волгу — у Ярославля, через Днепр — у Киева, через Оку, Двину, Неву, Иртыш… Построили самый северный из наших мостов — у Норильска. Много мостов возведено по линии железной дороги Тайшет — Абакан. Большая часть из многих новых мостов — бетонные, автодорожные. Это показатель быстрого роста в стране автомобильных путей…

Мосты, как люди, имеют возраст и не живут бесконечно. Железобетонные — долговечны. Железным отпущено в среднем сто лет. Сто лет — и надо менять. На Дальнем Востоке, возле Хабаровска, стоит один из мостов-ветеранов. Кто проезжал на поезде через Амур, помнит долгий тревожный гул, самый долгий за всю дорогу с запада на восток. Амурский мост — самый длинный из наших мостов. Четыре километра узорной стали соединяют амурские берега…

И большие мосты, и маленькие в два бревна, с березовым перильцем, — одинаково дороги нам, потому что мосты соединяют людей.

Фото автора. 10 марта 1967 г.

(Широка страна моя…)

Одно из ярких воспоминаний детства: вечер, на полу в сенцах стоят два лукошка и деревянное корыто с водой, я помогаю матери перебирать грибы. Грибы прикрыты лопухами и увядшими ветками. В сенцах стоят незнакомые, непривычные запахи. Мытье грибов сопровождается разговором о каких-то известных матери и бабушке полянах, о кордонах Ракитном и Маклоке, о просеках, об ольховом болоте, о теленке, который до смерти напугал грибников… В соседской избе висела засиженная мухами картинка: «Царевич на сером волке». По этой картинке я представлял себе место, из которого отец привозил на лошади пахучие осиновые дрова, а мать приносила бидончик ягод, а осенью — корзины грибов и колючую, отливавшую синевой траву. Траву полагалось вешать над дверью и ставить в угол за образа — от домового. Изба у нас была маленькая, домовому спрятаться негде, но я не сомневался, что он существует…

Мир расширялся. И скоро единственным местом, где еще мог жить домовой, оставался лес, таинственно синевший за нашим селом и полем.

Наступил день (я помню его до самых малых подробностей), отец разбудил: «Ну, хочешь — возьму в лес?»… Помню колею, доверху забитую сырыми мягкими листьями. Дубы, точь-в-точь, как на картинке, тянули черные узловатые руки. Свистела незнакомая птица. Отец размял в пальцах и дал понюхать какую-то лекарством пахнувшую траву. Кто-то зашелестел в кустах, засвистел, зацокал… Мы рубили орешник и искали рогатку на грабли.

Отцу, видно, были приятны поиски. Рогаток попадалось немало, но он говорил: «Не то». Вместе со мной отец садился под куст искать в опавших листьях орехи…

Домой возвращались вечером. Я снял сандалии. Степная дорога к дому была гладкой и теплой. В пшеничном жнивье стрекотали кузнечики. Я оглядывался и спрашивал:

— Ну, лес… А там за лесом?..

— Опять лес…

Бобр.

Весь мир с того дня был сплошным лесом, и все самое интересное было в лесу…