Ричард почувствовал дурноту. Только бы поскорее выбраться из этого мрачного дома, из пространства, которое сжимается от каждого его слова. И он прошептал:

— Я знаю, вы хороший человек.

Дуайт долго смотрел на него — Ричард так и не понял, что выражал его взгляд. Слова его были куда понятнее:

— При вашем дерьмовом католическом образе мыслей вы не сумеете отличить хорошего человека от плохого, даже если будете смотреть ему в глаза. — Он в упор смотрел на Ричарда.

Ричард покосился на дверь, прикидывая, можно ли прорваться к ней и выбраться отсюда, пока не поздно.

Дуайт придвинулся к священнику так близко, что Ричард улавливал его несвежее дыхание и запах, пота, исходивший от его тела.

— Вы хотя бы понимаете, что я намереваюсь сделать?

— Что? — Ричард попытался поймать его взгляд и понять смысл происходящего, но остекленевшие глаза смотрели куда-то мимо него, в какую-то невидимую точку.

Дуайт покачал головой:

— Нет, вы этого не поймете, отец.

Ричарду показалось, что ослабевшие в коленях ноги больше его не держат. И он прошептал — дыхания его хватило только на шепот:

— Очевидно, так.

— Хороший человек, отец, в вашем понимании, не чувствовал бы никакого раскаяния и не пытался бы помочь им, как делаю это я. А я не испытываю никакого неудобства от того, что собираюсь сделать: убить этих детей, сжечь их, чтобы от них не осталось и следа. Я уверен, что тем самым спасаю их. Вам, священнику, конечно, знакома концепция епитимьи.

Ричард почувствовал дурноту, желудок его поднимался к горлу.

— Епитимья — дело добровольное, — прошептал он, не в силах обрести голос. — Но для вас еще не все потеряно. Есть понятие искупления, — бормотал Ричард. — Милосердие для всех нас...

— Это все мечты, отец. Вы живете в иллюзорном мире. Здесь я собираюсь сделать что-то путное. А вы меня задерживаете, сэр.

Дуайт схватил Ричарда за горло и сжал мертвой хваткой. Этого не может быть. Ричард задыхался. Изо всех сил он молотил кулаками по рукам Дуайта, но они были неподвижны, как тиски.

Тогда он пнул Дуайта ногой, угодив в лодыжку, но тот, казалось, был неуязвим. Слабеющими пальцами священник пытался ослабить железное кольцо у себя на шее, сбросить темную пелену, которая окутывала его все плотнее и плотнее. Его дыхание становилось все короче и наконец совсем прекратилось, перейдя в сухой хрип.

Руки вяло упали вдоль тела. Темнота стала полной. Ричард сдался, подумав: если такова Его водя, да будет так.

Дуайт отпустил священника, и тот свалился на пол. Если бы ты научился не соваться в чужие дела, этого бы не случилось. Он пнул священника ногой в живот.

— Это твоя вина, отец. Я за это не несу ответственности.

«Лучше проверь, мертв ли этот дурак».

— Тетя Адель, я уже подумал об этом.

Дуайт направился в гараж, где оставил револьвер. Конечно, этот болван мертв, но все же стоит в этом убедиться.

А пуля в висок даст полную гарантию.

Открыв дверь гаража, Дуайт потянулся за револьвером, оставленным на ящике у двери. Но оружия на прежнем месте не было. Исчезли и мальчишки.

Этого не может быть! Дуайт ринулся в гараж, взглянул на пол и понял: они исчезли. Веревка и липкая лента кучкой валялись на полу. Мальчишек не было.

Как они ухитрились освободиться?

Он бросился к двери в подвал, полагая, что у этих двух дерьменышей хватит совести освободить друзей прежде, чем самим отсюда выбраться.

Но как бы то ни было, сбежав, они вызовут полицию, не станут рисковать и пытаться справиться с ним собственными силами.

И едва эта догадка осенила его, как тут же в голову пришла другая. Распахнув дверь в подвал, он так и остался на верхней ступеньке лестницы. А что, если сейчас они там, внизу, и ждут меня с моим же револьвером 357-го калибра и нацелен он на эти самые ступеньки?

Дуайт стоял под яркой лампочкой, освещавшей его с головы до ног, вглядывался в душное и темное нутро подвала и думал: удобная мишень. Я удобная мишень.

Неужто все кончено? Неужто все планы, которые он вынашивал так долго и расчетливо, о чем столько мечтал, пошли прахом? И так внезапно?

Дуайт отступил назад, в тень. Оказавшись снова в гараже, он сбросил обувь. Это был единственный способ пробраться в подвал тихо, без шума.

Но даже и в этом случае маленькие монстры могли разнести его черепок на куски.

Он стоял посреди гаража, изыскивая способ, как устроить ловушку разом для всех там, в подвале — и поджечь дом. Но был еще черный ход, дверь, выходившая на крыльцо на заднем дворе. И, возможно, у него не осталось времени блокировать ее...