— Сосед, забьем «козла», — развязно предложил Карасев.

Мужчина отрицательно покачал головой.

— А в шашки? — не унимался шпион.

— Нет, — буркнул мужчина.

— Тогда, может, кроссвордик разгадаем?

Инженер промолчал.

— Могу обучить иностранным языкам, — упавшим голосом сказал агент 008. — Они вам могут пригодиться в работе...

— Извините, мне некогда.

— Чем это вы так заняты? — бесцеремонно поинтересовался Петр Васильевич. — Я вижу, что-то чертите...

Изобретатель выразительно посмотрел на Карасева и с раздражением заметил:

— Я работаю!

— Вот это напрасно! — нравоучительно произнес шпион. — В больнице нужно не работать, а лечиться. Врачи о нас заботятся, сил не жалеют, а мы режим нарушаем... Сейчас я позову заведующего отделением...

— Нет, нет, пожалуйста, не делайте этого, — взмолился инженер. — Понимаете, заканчиваю работу над изобретением! Такую потрясающую штуку придумал на полупроводниках — она в нашей отрасли революцию произведет! Утрем нос загранице...

— А, так вы изобретатель?! Это другое дело, — важно кивнул Карасев. — И что же, вас тут... не охраняют?

— Ну, от кого же охранять в больнице? — удивился инженер. — Вы думаете... Вы полагаете, что изобретение могут похитить?

— Да нет, — замахал руками Петр Васильевич. — Что вы, что вы! Кому это придет в голову? Изобретайте и не беспокойтесь! Долго вам еще осталось-то?

— Дней пять...

— Ну, ну, не буду вам мешать, — заторопился диверсант. — Работайте, а я покараулю, чтобы врач не вошел...

Карасев плотно притворил за собой дверь и походкой демобилизованного солдата направился в ординаторскую.

— Выпишите меня через пять дней, доктор...

...На шестой день Петр Васильевич сдал сестре-хозяйке пижаму, получив от нее свой костюм, переоделся и принялся прохаживаться по коридору, дожидаясь, пока изобретатель останется в палате один.

Наконец желанный момент наступил.

Больные, вздыхая и охая, разбрелись на процедуры, санитарка вышла на лестницу покурить. Диверсант стремительно, как скаковая лягушка, ворвался в палату и закрыл за собой дверь. Теперь он был с инженером один на один.

— Вот зашел попрощаться, — криво улыбнулся он. — Ну как, закончили работу над изобретением?

— Представьте себе, как раз сегодня утром, — воскликнул инженер. — Вот тут все чертежи... — Он ласково похлопал рукой по тумбочке. — Вечером придут сослуживцы, переправлю с ними на завод...

— Поздравляю... — процедил Карасев и сунул руку в карман за своей зловещей авторучкой. Однако он нащупал там одни обломки. Весь карман был перепачкан ядом кураре. Петр Васильевич отдернул руку, потоптался и находчиво сказал:

— А вас на рентген срочно вызывают. Я только что оттуда. Кажется, они подозревают у вас что-то нехорошее...

— Как? — удивился изобретатель. — Я ведь только вчера рентген делал!

— Пленку не уберегли, — сокрушенно покачал головой шпион. — Моль в трех местах проела...

Встревоженный инженер выбежал из комнаты, а Карасев подскочил к тумбочке, привычным движением вытащил чертежи и разложил их на кровати. Руки почти не дрожали. Петр Васильевич потянулся за вмонтированным в пуговицу фотоаппаратом, но второпях никак не мог ее нащупать. Он оторвал взгляд от чертежей и посмотрел на свой пиджак. Две пуговицы были выдраны с корнем, третья, в которой ничего не было, болталась на одной ниточке.

Джеймс Монд сделался сиреневым от злости. Он свирепо перекусил зубами нитку и проглотил пуговицу не жуя.

Придя в бешенство, агент 008 стал уже подумывать, не переправить ли ему за кордон вместо главного инженера больничную сестру-хозяйку, но в этот момент в палату вошел изобретатель. Петр Васильевич быстро сунул чертежи в тумбочку и не моргнув глазом полюбопытствовал:

— Ну, что показал рентген?

Иванов подозрительно посмотрел на него, потом заглянул в тумбочку, увидел чертежи и успокоился.

— Вы что-то напутали, — пожал он плечами. — Там вызывали не меня, а какого-то Карасева...

— Карасева? — испугался шпион. — Я его знаю, он в нашей палате лежит. А что такое? У него же все снимки отлично получились...

— В этом все дело. Его снимки на выставку отправляют...

— На какую еще выставку? — побледнел Монд, смертельно боявшийся какой бы то ни было огласки.

— На международную фотовыставку в Брюссель, — сказал инженер. — Всего хорошего, товарищ Карасев! Странные у вас шутки.