Ущелью, казалось, не было конца. Лошади выбились из сил, пришлось заночевать в этом неприглядном месте.

Арча горела почти без дыма. Не было на этот раз ни смеха, ни разговоров. Поужинав, все поспешили залезть в палатки.

Утреннюю зарю встречали у входа на небольшое горное плато. Поднимались по ущелью, которое все более сужалось и наконец превратилось в мрачную каменную щель. Потом поворот, и в самом конце ущелья путники увидели солнце – золотисто-розовое, подернутое прозрачной дымкой, оно стояло на самой кромке горизонта между двух скал, как страж в воротах.

Взглянув на проводника, Русаков заметил в его глазах злорадство. Но, возможно, капитану это лишь показалось.

От ущелья к горам на востоке уходила странного вида долина: безжизненная, черно-желтая, с растрескавшейся почвой. Всюду виднелись громадные валуны. С юга и юго-запада долину окаймляли горы, дикие в своей неприступности. У их подножья, как раз напротив гигантского ледника, и остановилась экспедиция. Неподалеку дымился водопад.

Жизнь лагеря сразу пошла своим чередом. Степан Ильич Лучинин ожил. С утра до вечера он возился с образцами пород, брал пробы, делал анализы. В ход пошли и счетчики Гейгера и радиометры.

– Это просто великолепно, – говорил он, составляя геологическую карту района «Черной пасти».

Ясный с доброй усмешкой смотрел на друга.

– В конце концов мы делаем полезное дело, – сказал он майору Проценко, как бы в чем-то оправдываясь.

Рослая, широкоплечая фигура Лучинина с утра до вечера мелькала среди скал. У него нашлись активные помощники – с Сахно и Вадимом Волковым успешно соревновались инженер Камзолов и оба его проводника.

Русаков зашел в палатку к Жене Громовой и присел у ее походного столика. За прошедшие недели совместного скитания они крепко подружились. К тому же с помощью Жени Громовой он поддерживал по радио связь с Пржевальском. Девушка понимала, что ему нелегко.

– Ты все думаешь… – она не договорила, капитан и без слов знал, что она хотела сказать: о Камзолове и Мусе, о Садыке.

Русаков утвердительно кивнул и добавил:

– Рацию береги, Женя…

Женя внимательно посмотрела ему в лицо.

– Не беспокойся… а как же это? – она указала на склон горы, где примерно на расстоянии полукилометра от лагеря трудились Лучинин и его добровольные ассистенты. Русаков пожал плечами:

– Поживем – увидим. Вечно так продолжаться не будет… Не спускай глаз с рации.

Так прошла неделя.

Ночью лагерь проснулся от грохота – камнепад. Глыбы обрушились на землю как раз у палатки Жени. Случайность? Утром Русаков и Проценко тщательно осмотрели склон горы, поднялись на гребень, но ничего подозрительного не обнаружили.

Утром генерал Бондаренко шифром сообщил по радио, что со стороны хребта Сары-Джас в направлении лагеря Ясного прошла небольшая банда, очевидно, та самая, которая обстреляла Акопяна, и что полковник Харламов принял меры к ее ликвидации. Бондаренко напоминал Русакову о необходимости быть начеку – бандиты могли пробраться по непроходимым кручам и появиться у лагеря экспедиции.

Такое же сообщение из штаба отряда получил и майор Проценко.

– Будем готовы к встрече, – сказал он Русакову. – Обратную дорогу на Иссык-Куль они нам отрезали.

Произошло еще одно немаловажное событие: сержант пограничник Глыбин заинтересовался отпечатками на песке «чужих» следов. Глыбин и Проценко отправились по следу, который привел их к подножью одного из холмов Там они нашли остатки костра и установили, что здесь побывало не меньше десяти человек. Кто они? Возможно, это и есть та самая банда, которая, судя по сообщению Харламова, рвется в район «Черной пасти». Глыбин снова пошел по следу… Открытие, которое он затем сделал, поразило и обоих ученых, и капитана Русакова, и Женю: следы, изрядно попетляв, неожиданно привели к скалам почти рядом с лагерем. Пробравшись между больших камней, пограничник неожиданно оказался у входа в пещеру… – следы шли от нее. И следы сравнительно давние.

– Меня смущает одно обстоятельство, – сказал Проценко Русакову. – Мы обнаружили много следов, идущих от входа в пещеру, но не нашли ни одного следа, ведущего в нее.

– Вы полагаете, что имеется другой вход?

– Это нам придется установить. Откровенно говоря, боюсь, другой вход имеется… Если предположить, что наша догадка правильная, становится понятным, почему мы не нашли следов, которые вели бы в пещеру с этой стороны.

Капитан понял, о чем думает Проценко.

– Вы опасаетесь, что этим путем люди, следы которых мы обнаружили, пришли с той стороны границы?

– Да, опасаюсь. Кстати, Сергей, вы не помните, кто предложил расположить наш лагерь именно на это месте?

Этого Русаков не помнил.

Оставив Бориса Сахно дежурным по лагерю, решили обследовать пещеру. В ней они обнаружили нечто вроде колодца. Степан Ильич бросил камень и, пустив хронометр, засек время.

– Н-да… – в задумчивости распушил он бороду. – Оказывается, довольно глубоко.

Первым в колодец спустился на веревке сержант Глыбин. За ним – Камзолов, потом Русаков, Женя… Подземным коридором попали в большой куполообразный зал. Черные каменные стены мрачно смотрели на пришельцев. Женя вскрикнула – у стены она увидела скелет.