Адмирал нажал кнопку под ручкой кресла и в каюту вошел капитан-лейтенант.

— Принесите сюда компьютер,— приказал адмирал.

Через две-три минуты офицер принес компьютер и поставил его на круглый столик перед Олегом. Каратаев с удивлением оглядывал аппарат, покачивал головой.

— Давно у вас такой?

— За месяц до отплытия нам такие аппараты установили. Но вам, наверное, надо объяснить программу?

— Не надо объяснять. Попробую разобраться сам. Кажется, это та самая машинка, выпуск которой недавно наладили в Москве. Она на порядок выше последней американской модели.

Олег оглядел лампы, горевшие на потолке в светильниках, определил силу тока и напряжение и подступился к компьютеру.

Адмирал сказал:

— Вы тут располагайтесь, а я до вечера вас оставлю.

У борта его катера болтался на волнах другой катер, поменьше; на нем адмирал уехал в сторону подводного корабля.

Первое, что сделал Олег,— послал письмо директору завода Вялову. И через час получил ответ. И еще не зная содержания электронного письма, позвал Катю и Муху и вслух, торжественным голосом, стал читать:

«Олег! Ты всех нас поставил на уши. Тебя и твоих друзей ищет тут вся Москва. Передай генералу Мухе: указом президента он назначен первым заместителем

председателя комитета и на него возложена задача охранять твою персону и как можно скорее доставить в Москву. Президент звонил мне и сказал, что намерен предложить тебе должность своего главного технического советника. Он также подписал Указ о присвоении звания Г ероя России Екатерине Михайловне. В отношениях с государствами, и прежде всего с Америкой, происходят большие перемены. Твои эксперименты приобретают сверхважное стратегическое значение, и мне поручено превратить завод в техническую базу твоих опытов. Ваню я взял в свою семью и постоянно за ним наблюдаю. Талант его поражает. Уверен: он будет тебе главным помощником. Пиши мне письма. Будь осторожен, не делай рискованных шагов. Помни: ты принадлежишь России. Русский народ тебя не знает, но сердцем слышит, что где-то в глубине России, в глухой деревушке, на печи зашевелился Илья Муромец, и берет он в руки булаву дубовую, и выходит в чисто поле, где копошится черная рать ворогов, издает клич богатырский и зачинает крушить басурман.

Олег свет Гаврилович, измаялись мы с другом твоим Малютиным, и банкир твой Роман телефоны наши обрывает, просит сказать, что ждет тебя и верит, что ты ему не изменишь. Уж больно ему хочется быть главным банкиром мира. А еще мы с Малютиным рады тебе доложить, что приезжал сюда целитель из Белоруссии, две недели жил в квартире Екатерины Михайловны и поставил на ноги ее братца. Ходит теперь по квартире ее брат и вот-вот бросит костыли и станет выходить на улицу. Вот пока и все новости. Одно только непонятно: как ты появился на самом секретном пятачке. Работаешь ты на компьютере нашего производства. Нам удалось сделать модель, которая на порядок превосходит все последние компьютерные системы. А наш Ваня каким- то фантастическим образом открыл механизм определения марки компьютера, пославшего нам письмо. И даже называет номер штучного экземпляра, а мы знаем, где этот экземпляр установлен.

В тайну своего открытия Ваня нас не посвящает; говорит, что это его подарок Олегу Гавриловичу. Вот ведь мерзавец! От горшка два вершка, а уже характер какой имеет. Ну, да ладно: передай сердечный привет хозяину компьютера и скажи, что мы никогда его не подведем и, если нужно будет сохранить тайну вашей с ним встречи, мы сохраним. Одно только мы понять не можем: как это ты залез в такую преисподнюю и сидишь рядом с человеком, владеющим силой, способной смахнуть с лица земли полконтинента.

Ждем писем. Не ленись — пиши.

Твои друзья Вялов и Малютин».

Олег тут же отправил письмо Вялову и Малютину. Писал, что совершает свадебное путешествие, находится между небом и землей, а в какой точке — тайна. Будет со своими друзьями в Москве через полтора-два месяца.

Потом матрос принес им флотский плов, и они с удовольствием пообедали. По московскому времени еще не наступили сумерки, а здесь о времени суток трудно было судить. Над южным краем горизонта пылала такая яркая багровая заря, что, казалось, это солнце расплавилось над Южным полюсом и затопило океан огненной массой своего вещества. Катер сильно раскачивало, и высокие волны, точно удары молота, били по его бокам. Гребни водяных валов вздымали серебряный дождь, а в провалах между волнами устало ворочался кромешный мрак. Катя видела, как мимо ее иллюминатора, точно водяной жук, проскользнул черный катерок и прилип к дощатому причалу. Потом открылась дверь и в черном форменном плаще в каюту вошел адмирал. Поприветствовав честную кампанию, он разделся и сел на свое кресло под портретом Петра Первого.

— Вы без меня не скучали?

— Скучали,— призналась Катя.— У меня к вам дело, а вас все нет и нет.

— Но для начала,— заговорил Олег,— вот письмо, которое мы получили из Москвы. Познакомьтесь, пожалуйста.

Адмирал взял письмо и склонился над ним. Читал он медленно — и так, чтобы все понять и запомнить. А когда прочел, вернул письмо Олегу. И, качнув головой, сказал:

— Как вы убедились, компьютер у нас хороший. А товарищ Вялов, снабдивший нас этой техникой, знаком и нам.

— Мы с ним закадычные друзья. Под меня они создали конструкторское бюро, но я, как видите, такой несерьезный человек, что со мной лучше не связываться. Вот и вы теперь... Наверное, думаете: добром не кончится наше знакомство. Но я бы вас хотел заверить: мы — народ хотя и пестрый: генерал наш из органов, Катя из милиции, а я технический авантюрист, сбежавший из Америки... Но нас-то как раз и не стоит опасаться. Что мы тут увидели — с нами и умрет; что вы нам скажете — упадет как в колодец. У нас один только недостаток: мы все трое русские. А русским сейчас в России — труба. В Приморье их вымораживают, в Грузии самолет с детишками разбивают о скалы, подводный атомный крейсер «Курск» взрывают, башню Останкинскую поджигают, а вчера мы слышали, что в Астрахани раскрыта банда чеченцев из пятнадцати человек — так они русских людей похищали и отправляли в рабство. Такое теперь время для нас, русских, настало.