Репертуар первого петербургского театра большей частью составляли пьесы — аллегории, прославляющие дела Петра и победы России, и инсценировки мифологических и исторических сюжетов. Это были слабые начатки театрального искусства, но на сцене играли русские актеры, и горожанам был открыт доступ в зрительный зал.

Другим важным нововведением Петра I стало учреждение Академии наук, проект создания которой разработал он сам. Академия наук была открыта в 1725 году, уже после его смерти. Среди иностранных ученых, приехавших работать в Петербургскую Академию наук, были люди, имена которых известны в истории науки: математики Л. Эйлер и Д. Бернулли, астроном Ж. Н. Делиль. По замыслу Петра I, главной задачей Академии было воспитание будущих русских ученых, поэтому при ней открылись гимназия и университет.

Еще одним «научным предприятием» Петра I стало собрание раритетов — редкостей, диковинок. В 1718 году он объявил указом о создании музея — Кунсткамеры. Тут же последовало обращение к народу: «...Известно нам, что как в человеческой породе, так и в зверской и птичьей случается, что родится монстра, т. е. уроды, которые всегда во всех государствах собираются для диковинки... Несколько уже и принесено: два младенца, каждый о двух головах, два, которые срослись телами. Однако ж в таком великом государстве может более быть, но таят невежды, чая, что такие уроды родятся от действия дьявольского... Также, ежели кто найдет в земле или в воде какие старые вещи, а именно: каменья необыкновенные, кости человеческие или скотские, рыбьи или птичьи — не такие, как у нас ныне есть, или такие, да зело велики или малы... также какие старые надписи на камнях... и прочее, что зело старо и необыкновенно...» — тот должен немедленно отдать находку коменданту города.

За каждого принесенного урода или диковинку назначалась плата. И уродов вместе с прочими редкостями понесли... Эти младенцы о двух головах, скелет великана и прочее выставлены в особом зале Кунсткамеры, ныне Музея антропологии и этнографии имени Петра Великого Академии наук — одного из богатейших в мире этнографических собраний. А начало музею положила петровская коллекция. «Сам он был странный монарх!» — заметил Пушкин в связи с указом о монстрах. И странное было время, заметим мы, — ведь увлечение монстрами, карликами, великанами было европейской модой, и Петр лишь хотел не отставать в «области культуры» от прочих монархов. Часть раритетов царь, пойдя на расходы, купил у европейских коллекционеров.

Первоначально Кунсткамера располагалась в петербургском дворце А. В. Кикина, приближенного Петра, казненного по делу царевича Алексея. Чтобы привлечь туда народ, Петр приказал бесплатно угощать посетителей вином и кофе, для чего Кунсткамера получала из каз ны определенную сумму. Это угощение тоже являлось мерой просвещения: ведь и употребление кофе было возведено Петром в ранг государственной необходимости и стало обязательным для дворянства. Был ли Петр беззаветным приверженцем всего западного в ущерб русскому?

Нет, он заимствовал с Запада главным образом то, что содействовало укреплению императорской власти, экономическим и культурным переменам. «Ему приписывали увлечения, мало сходные с его рассудительным характером... Кто-то при государе стал расхваливать парижские обычаи и манеры светского обхождения. Петр, видевший Париж, возразил: „Хорошо перенимать у французов науки и художества,(<я бы хотел видеть это у себя, а впрочем Париж воняет...“ Он знал, что хорошо в Европе, но никогда не обольщался ею, и то хорошее, что удалось пере пять оттуда, считал не ее благосклонным даром, а милое тью Провидения, чудом Божьим, совершенным для русского народа», — писал И. Н. Божерянов.

Для пропаганды своих нововведений в столице Петр I использовал праздники, юбилеи побед, различные торжественные события. И тут он не собирался следовать старой традиции, а сам придумывал церемонии большинства торжеств. Как отмечали важные события и праздники в допетровской Руси? Главным действом, объединявшим всех, было богослужение. Царь появлялся в соборе в тяжелых, сверкающих драгоценными камнями, не гнущихся от золотого шитья ризах. А после литургии, общей благодарственной молитвы, во дворце устраивали пир, а народ вольно веселился в своих домах или в кабаках. щ

Конечно, Петр не мог и не хотел нарушать этой традиции в основных моментах, но и здесь он не обошелся без

новшеств.

Праздники годовщин побед в Северной войне начинались в Петербурге богослужением на Троицкой площади. На ней ставилась походная церковь — палатка с алтарем, шагах в пятнадцати от нее сидел царь, облаченный не в парадные ризы, а в тот мундир, который был на нем в день «виктории», годовщину которой отмечали. Так, при праздновании победы в Полтавской битве он явился народу в старом зеленом кафтане с красными отворотами, с кожаной черной портупеей, в зеленых чулках и старых башмаках, о правой руке Петр держал пику, в левой — офицерскую шляпу. Это было эффектное зрелище: смуглолицый, худой, ростом выше двух метров1, он выделялся в любой толпе. Царя окружала гвардия, дальше толпился народ. В праздничные дни после торжественного богослужения палили пушки, к вечеру устраивались фейерверки, народные гуляния или маскарады. Маскарады на Троицкой площади бывали нередко, иногда они длились по нескольку дней.

С особой пышностью в Петербурге отмечали установление «вечного» Ништадтского мира с Швецией в

«виктории», годовщину которой отмечали. Так, при праздновании победы в Полтавской битве он явился народу в старом зеленом кафтане с красными отворотами, с кожаной черной портупеей, в зеленых чулках и старых башмаках. В правой руке Петр держал пику, в левой — офицерскую шляпу. Это было эффектное зрелище: смуглолицый, худой, ростом выше двух метров1, он выделялся в любой толпе. Царя окружала гвардия, дальше толпился народ. В праздничные дни после торжественного богослужения палили пушки, к вечеру устраивались фейерверки, народные гуляния или маскарады. Маскарады на Троицкой площади бывали нередко, иногда они длились по нескольку дней.