– А что ты хочешь? – спросил муж, откинув голову.

Жанна смотрела в его голубые, почти прозрачные глаза и думала, что, несмотря на годы брака, Игорь оставался для нее закрытой книгой. Сейчас она ничего не могла прочитать по его лицу. Спокойное, расслабленное, доброжелательное, абсолютно ничего не выражающее.

«Ему просто все равно», – подумала Жанна.

– Я хочу красные босоножки и белые туфли на каблуке. Уже присмотрела. Ты ведь купишь, правда, дорогой?

Уголок рта Игоря дрогнул.

– Конечно, – сказал он после небольшой паузы. – О чем речь? Пойдем в магазин, покажешь мне, что хочешь.

– Завтра, – подмигнула ему Жанна. – У меня в семь концерт, а сразу же после…

– Хорошо, – кивнул Игорь, – когда выйдешь с работы, позвони, я подъеду, мы все тебе купим.

– Ты самый прекрасный муж! Я тебя очень люблю, – сказала Жанна, осыпая супруга поцелуями.

Игорь прикрыл глаза. Он знал, что чаще всего люди не могут оценить его эмоциональное состояние, но на всякий случай доступ к «зеркалу души» ограничил.

Дима шел по магазину совершенно по-хозяйски, как будто это был его собственный магазин, и при этом не смотрел по сторонам. Жанна шествовала рядом, гордо ступая на высоких каблуках.

– А почему ты себе никогда ничего не покупаешь? – спросила Жанна. – Ты даже не смотришь!

– Мне скучно, – пожал плечами Дима.

– А что тебе не скучно?

– Много чего.

– Ты, наверное, бандит.

– Я финансист.

«Так я и думала. Бухгалтер, типчик без воображения, ему бы только дебет с кредитом свести», – подумала Жанна, ощущая привычное раздражение.

Они подошли к бутику, куда стремилась Жанна. От калейдоскопа ярких цветов, рюшей, оборок, шифона, шлейфов и пайеток глаза ее загорелись, руки погрузились в шуршащие, скользкие, теплые, мягкие, колючие и жатые ткани. Дима зашел, обвел зал равнодушным взглядом и плюхнулся в кресло, затянутое тканью с рисунком «под леопарда». После чего он закрыл глаза и погрузился в дрему.

Жанна в нетерпении ощупывала платье за платьем. В груди поднималось чувство радости. За спиной, казалось, росли крылья. Белое кружевное платье, черное строгое стретчевое, изумрудное легкое с драпировками… Жанна забрала в примерочную половину бутика, но все было не то.

– Попробуйте вот это, – сказала консультант.

Жанна скользнула по ней взглядом, на секунду сфокусировав взгляд на светлой коже, бровях вразлет и волосах цвета воронова крыла. Парикмахер Жанны постоянно говорила ей, что черный цвет старит, но девушка была столь свежа и юна, что радикально черный цвет не портил, а лишь подчеркивал молочную белизну ее кожи и легчайший румянец.

– Попробуйте. Вам пойдет, – повторила консультант.

Жанна взяла в руки бирюзовое платье из шелка, невесомое, со шнуровкой на спине.

– Спасибо, – кивнула Жанна.

Консультант дружелюбно улыбнулась. Дима в леопардовом кресле, казалось, заснул – он сопел. Складывалось впечатление, что он вот-вот захрапит. Жанна мерила платье за платьем, но ей не потребовалось много времени, чтобы понять, что бирюзовое действительно сидит намного лучше, чем все остальные.

Марина слегка наклонилась вперед и сжала виски.

«Мариночка, никогда не трогай свое лицо руками. Это очень вредно», – все время повторяла ей косметолог.

На столе лежал лист бумаги со словами «Смерть близка». Марина была уверена, что записка попала к ней не просто так. Ей тридцать два года. У нее муж, риелторское агентство, две квартиры, загородный дом, дача в Крыму и полтора миллиона долларов на личном счету. Плюс красота и молодость. Марина привыкла к тому, что ей завидуют. Если бы они знали, что ей пришлось пережить для того, чтобы оказаться в выгодном и комфортном положении, в котором она сейчас пребывала! Все это не свалилось с неба, а было результатом упорного труда.

«Смерть близка».

Люди, которые это писали, явно не знали, сколько раз за Маринину жизнь смерть была к ней близка. Но все же она пока жива.

Марина встала и прошлась по кабинету.

Конкуренты? Недовольные подчиненные? Кто-то из родных? Кредиторы? Сестра? Кто за ней следит?

Она покинула кабинет, вышла на улицу и отправилась к машине.

– Пообедаем? – спросила Жанна.

Дима кивнул.

– Почему ты никогда ничего не рассказываешь? – спросила Жанна. – Ну хоть что-нибудь рассказал бы.