В Тамбовской губернии мятеж. 15 октября 1920 года Ленин приказывает Замнаркомвоену «добиться быстрой и полной ликвидации». 19 октября он обращается с таким же распоряжением к ЧК, жалуясь Дзержинскому на «слабость наших сил, особенно кавалерии»178 179. Чтобы повысить производительность труда рабочих и служащих, во всей стране была введена система премирования. «Не будут ли тогда фактически узаконены сплошные злоупотребления» ввиду произвольной нормировки, спрашивает Ленин180. В начале 1920 года заболела дорогая сердцу Ленина Инесса Арманд. Он и сам был болен, но в феврале написал ей записку: «Черкните, пожалуйста, что с Вами. Времена скверные: сыпняк, инфлуэнца, испанка, холера. Я только что встал и не выхожу... Сколько градусов у Вас? Не надо ли чего для лечения? Очень прошу написать откровенно. Выздоравливайте! Ваш Ленин»181. Еще одна записка Инессе, от 16—17 февраля: «Выходит с t° 38° (и до 39°) это прямо сумасшествие! Настоятельно прошу Вас не выходить и дочерям сказать от меня, что я прошу их сделать и не выпускать Вас 1) до полного восстановления нормальной температуры и 2) до разрешения доктора»182. В августе того же года Ленин устроил Инессе путевку в санаторий на Северном Кавказе. Там, в сентябре, она умерла. Тем временем он произносил речи, формулировал новую внешнюю политику и правил надрывающейся от усилий страной, воюя то с Польшей, то с Врангелем. Кремль грабил, где только мог. Во время временного отступления Красной Армии Сталин написал проект постановления, обязывающего Крымский и Кавказский фронты «при отходе забирать у населения все продовольственные излишки и обезлошадить покидаемую... территорию». Ленин поставил свою подпись под постановлением и прибавил в скобках: «не обижая рабочих» Несмотря на свою невероятную занятость, он ответил утвердительно на вопрос библиотекарши, нужны ли ему книги, изданные в Тифлисе, и комплект парижского «белогвардейского журнала L'Europe Nouvelle»183 184 185. 1 сентября 1920 года он смиренно попросил библиотеку Румянцевского музея (ныне Библиотеку им. Ленина) выдать ему два греческих словаря («с греческого на немецкий, французский, русский или английский»), историю греческой философии и лучшие словари философских терминов: «немецкий, кажется, Эйслера; английский, кажется, Болдвина; французский, кажется, Франка (если нет поновее); русский, какой есть из новых». Какой еще современный правитель страны, содрогающейся в конвульсиях, просил такого чтения? Зная, что, по правилам, справочные издания не выдаются на дом, он просил их «на вечер, на ночь, когда библиотека закрыта» и обещал: «Верну к утру»ъ. Он был переутомлен, напряжен, и работал почти все ночи напролет. Неудивительно, что в конце 1920 года, 28 декабря, Ленин писал о себе: «Чувствую себя совсем больным от бессонницы»186. Несмотря на смерти, войну, болезни, голод и разъедающую правительство бюрократию, государство и его кормчий должны были продолжать путь.

СТАЛИН, ЛЕНИН И ТРОЦКИЙ

В первый же день большевистской революции по инициативе Каменева был отменен закон о смертной казни для солдат. Троцкий, несмотря на колебания, не стал возражать. Ленин тогда еще скрывался. Когда он прибыл в Смольный и узнал об этом первом законодательном акте, он возмущенно воскликнул: «Вздор! Как же можно совершить революцию без расстрелов?» Поэтому советское правительство решило декрета не оглашать. «Кто-то сказал: лучше просто прибегнуть к расстрелу, когда станет ясным, что другого выхода нет. В конце концов, на этом остановились»187.

Ни Ленин, ни Троцкий не грешили либерализмом. Троцкий к тому же всегда помнил о своем меньшевистском и антибольшевистском прошлом и считал, что должен это прошлое искупить, не скрывая свои взгляды в случае разногласия с Лениным, а всегда держась такой политики, которая отличалась бы характерно большевистской суровостью. Личных затруднений ему это не доставляло, скорее наоборот.

Несмотря на все различия в происхождении и жизненном опыте, Ленин и Троцкий хорошо подходили друг другу как вожди Советской России. Оба стояли за неограниченную централизованную власть. Оба высмеивали партизанщину и считали, что всем просоветским силам место в Красной Армии. Оба не брезговали использованием старых офицеров в армии и буржуазных специалистов в народном хозяйстве.

По сути дела, в таких вопросах между ними не было расхождений. Оба строго следили за максимальным сосредоточением власти в руках того лица, на которое было возложено то или иное мероприятие. Оба считали демократические меры неприемлемыми в вопросах администрации. От масс оба ожидали беспрекословного повиновения. В армии Троцкий, с одобрения Ленина, поддерживал беспощадную дисциплину. Однажды Троцкий расстрелял полкового командира и политко-миссара за то, что они без приказа переменили позицию. Этот поступок вызвал приглушенные упреки по

его адресу, которые были раздуты высокопоставленными врагами Троцкого, в особенности — Сталиным и Зиновьевым. Он поднял этот вопрос на заседании Политбюро и выступил с оправданием своей жестокости. Ленин прервал заседание и написал на листе бумаги с печатью председателя Совнаркома, что, зная строгий характер приказов Троцкого, он настолько уверен в правильности, целесообразности и необходимости приказа, отданного Троцким, что, безусловно, поддерживает этот приказ.

Эту бумагу Ленин в присутствии Политбюро передал Троцкому, сказав, что в случае надобности может дать сколько угодно таких свидетельств188.

Троцкий любил, чтобы Ленин санкционировал его действия. Ленин дополнял его, а он в совершенстве дополнял Ленина. Ни тот, ни другой не колебался в использовании власти, которую им дала революция.

После разгрома Колчака, Деникина и Юденича способности Троцкого нашли себе применение на трудовом фронте. Он провел военную мобилизацию железнодорожников. Разгорелись споры о том, должно ли правительство (т. е. коммунистическая партия) целиком осуществлять руководство производством, или же в нем должны участвовать рабочие. Троцкий считал необходимым государственное управление производством. В дни, когда организовывалась Красная Армия, он ввел строгую дисциплину, способствуя в то же время подъему боевого духа, и заставил как рядовых красноармейцев, так и комиссаров повиноваться приказам военспецов. Победа в гражданской войне подняла его престиж. В партии он был популярен и пользовался уважением, если не любовью, а партия была источником власти. Теперь Троцкий предлагал милитаризовать производство и ввести железную дисциплину на фабриках, железных дорогах, угольных и нефтяных промыслах. Тем, кто считал, что профсоюзы должны защищать рабочих от эксплуатации, он отвечал, что рабочим не нужна защита от рабочего государства.

В начале 1920 года Троцкий хотел отменить военный коммунизм, легализовать частную торговлю и освободить крестьян от продразверстки. Через несколько недель после того, как партийное руководство отвергло эту программу, он предложил применить военные методы на производстве и милитаризовать рабочий класс. Несколько лет спустя, в своей автобиографии, он объяснял этот свой поворот тем, что, если переход к рыночной системе отвергнут, то хозяйство придется восстановить путем правильного и систематического применения военных методов: при системе военного коммунизма, когда все ресурсы, по крайней мере в принципе, национализованы и распределяются правительством, Троцкий не видел самостоятельной роли для профсоюзов1.

Сталин был согласен с Троцким в вопросе о мобилизации труда. Он приказал 42-й дивизии Юго-Западного фронта, прежде дравшейся с Деникиным, «отложить в сторону оружие для того, чтобы вступить в бой с хозяйственной разрухой и обеспечить стране каменный уголь». С 7 марта 1920 года 42-я дивизия вошла в состав Украинской трудовой армии189 190. Через 10 дней, на конференции КП(б)У, Сталин выступил с похвалой Всероссийской трудовой армии, созданной по инициативе Троцкого: «Ремонт паровозов и вагонов растет, добыча топлива развивается и усиливается». 20 марта, на той же конференции, он сказал: «Один товарищ здесь говорил, что рабочие милитаризации не боятся, потому что лучшим рабочим надоело отсутствие порядка. Это совершенно верно». В 1918 году, напоминал Сталин, чтобы подтянуть Красную Армию, пришлось насадить дисциплину, а партизанские части превратить в регулярные. «То же самое нам нужно сделать теперь по отношению к разваливающейся промышленности» 191.