На Тухачевского скопилось много компромата. Кольцо вокруг него стало сжиматься. Он начал чересчур «баловаться» коньячком, чего раньше за ним не водилось. Сестре высказал сожаление, что не стал в юности музыкантом (как известно, он неплохо играл на скрипке и даже сам мастерил эти музыкальные инструменты).

Только 11 мая нарком обороны К.Е. Ворошилов подписал приказ о смещении Тухачевского и Якира. В ночь на 14 мая был арестован командарм 2-го ранга А.И. Корк. Уже через день после ареста он написал два заявления Ежову. Первое — о намерении произвести переворот в Кремле. Второе — о штабе переворота во главе с Тухачевским, Путной и Корком. По его словам, в заговорщическую организацию его вовлек Енукидзе, а «основная задача группы состояла в проведении переворота в Кремле».

Сравнительно долго, около месяца, не давали признательных показаний работники НКВД Гай и Прокофьев (им, безусловно, требовались особая осторожность и предусмотрительность), но все-таки они сообщили о преступных связях своего шефа Ягоды с Тухачевским. Тогда же Волович показал на Тухачевского как на участника заговора, обеспечивавшего поддержку заговорщиков воинскими частями.

Арестованный 6 мая комбриг запаса М.Е. Медведев (исключенный из партии за разбазаривание средств) через день заявил о своем участии в заговорщической организации, «возглавляемой заместителем командующего войсками Московского военного округа Б.М. Фельдманом».

?,59

Если Корк поспешил признаться в заговоре и назвал своих подельников, то хитроумный Ягода стал давать показания на Енукид-зе, Тухачевского, Корка и Петерсона примерно через полтора месяца после ареста. А вот заместитель командующего МВО Б.М. Фельдман, арестованный 15 мая, уже на четвертый день признался и начал выдавать соучастников.

22 мая были арестованы Тухачевский и Эйдеман. Через три дня заключенный № 94 внутренней тюрьмы НКВД подписал признательные показания о руководстве заговором с целью государственного переворота. Этим № 94 был Тухачевский.

Вряд ли надо доказывать, что арестованные маршалы и генералы не были ни иностранными шпионами, ни диверсантами-вреди-телями. Для их амбиции это было бы чересчур мелко. Даже сотрудничая с представителями других государств, главным образом Германии, они сохраняли надежды стать во главе СССР и его вооруженных сил.

Якир сразу же после очной ставки с арестованным ранее Корком, как сообщили в 1989 году «Известия» ЦК КПСС: «Написал заявление Ежову, в котором признал себя участником заговора и что в заговор его вовлек Тухачевский в 1933 году. Уборевич, категорически отрицавший свое участие в шпионаже и вредительстве, показал, что заговор возник в 1934 году и тогда же его вовлек в заговор Тухачевский».

В недавно вышедшей книге Н.А. Зеньковича «Маршалы и генсеки» опубликованы показания Тухачевского, написанные им во внутренней тюрьме НКВД. По словам маршала, переворот первоначально планировался на декабрь 1934 года. Его пришлось отложить из-за покушения на Кирова; поднялась волна народного негодования, и эта реакция вызвала у заговорщиков опасения. (По-видимо-му, сказалось и то, что была усилена охрана руководителей государства.)

В.М. Молотов утверждал, что попытки произвести государственный переворот (покушение на Сталина?) были и в 1935-м, и в 1936 году. Есть версия о попытке переворота 1 мая 1937 года. Во всяком случае, в тот день было отмечено, что на поясе наркома обороны Ворошилова был револьвер в кобуре, чего никогда не наблюдалось ни раньше, ни позже. Известно, что нарком был отличным стрелком.

Глава 7

НАЧАЛО ВТОРОЙ МИРОВОЙ

Не бесы — за иноком,

Не горе за гением,

Не горной лавины ком,

Не вал наводнения,

Не красный пожар лесной.

Не заяц — по зарослям,

Не ветлы — под бурею,

За фюрером — фурии!

Марина Цветаева, 1939

ВЗАИМОПОНИМАНИЕ

«Ныне так же, как в 1914 году, мы находимся на пороге грядущих войн, и нам предстоит пережить еще не одну, может быть, конвульсию империализма, пока о нем не будут говорить лишь одни историки, как о существовавшей когда-то системе общественных отношений».

С той поры, когда Шапошников так написал, минуло десятилетие. Только осенью 1939 года он отчетливо осознал, что война для нас начнется скоро, очень скоро. События в мире явно указывали на это. Опасность подступала к границам Советского Союза и на Дальнем Востоке, и со стороны Западной Европы. Самое скверное, что могло произойти, нападение сразу с двух сторон, как говорится, и в хвост и в гриву. Приходилось предвидеть и такой вариант.

Пока еще в Испании шла проверка боеспособности фашистов. А на Дальнем Востоке прозвучали первые выстрелы. 25 марта 1936 года в Приморье вооруженная группа японцев попыталась перейти границу. Получив отпор, они отступили. Но вскоре усиленный отряд вновь вторгся на нашу территорию, заняв высоту Безымянную. Разведка боем продолжилась в конце ноября в районе озе-

261

ра Ханко. Как будто враг нащупывал не только слабые места в нашей обороне, но и прикидывал, в какое время года выгоднее начать войну.