Обе эти книги — и Улыбышева, и Хильдесхаймера — были задуманы и выстроены в проблемном и даже полемическом ключе. Ясно, что их значение с течением времени должно было меняться. Удивительно другое: Герман Аберт, приступая к созданию своей сугубо академической монографии о Моцарте, начинает ее словами: «Тезис, гласящий, что биографии великих людей следует переписывать заново по меньшей мере каждые пятьдесят лет, и в нашем случае, бесспорно, сохраняет свои права»0. Когда в 1910-х годах издательство «Брейткопф и Гертель» предложило ему заново переработать знаменитый труд Отто Яна, первую немецкую научную биографию Моцарта11, он ясно понимал,

а Улыбышев А. Новая биография Моцарта / Пер. с франи. М. П. Чайковского; примем, и вст.

статья Г. Лароша. Т. 1. М., 1890. С. 27.

Ь ШШезИетег IV. МогаП. 2. АиГ. ВегНп, 1981. 5. 5.

с Аберт Г. В. А. Моцарт. Ч. I, кн. 1. М., 1978. С. 22. Далее — Аберт.

с! /айл О. Ж А. Мохагг. 4 В<5е. Ьегргщ, 1856—1859. На протяжении ста лет вышло семь изданий этого труда.

о©

что эта книга несет на себе отчетливый отпечаток своей эпохи. Ее концепция, по мнению Аберта, «романтична», сосредоточена на роли «личного начала», не зависимого от исторического и социального окружения. Ян стремится «идеализировать и канонизировать» наследие композитора, противопоставляя его «рьяным новаторам» — Вагнеру и вагнерианцам. К моменту публикации первой части исследования Аберта (1919) многое переменилось. На рубеже веков появились серии научных изданий Оепкта/ег бег Топкип$1 т йеиКсМапй, т Ваует, т Озкггекк (Памятники музыкального искусства Германии, Баварии, Австрии), вышла революционная по своей концепции первая часть исследования Теодора де Визева (Визевского) и Жоржа де Сен-Фуаа, рассмотревших творчество юного Моцарта в многочисленных связях с музыкой его современников. Но самое главное, прошла Первая мировая война, окончательно похоронившая идеалы поколения Отто Яна, и классическая яновская монография не могла уже восприниматься иначе как достояние истории.

Долгое время представлялось, что труду самого Аберта уготована совершенно иная судьба. Константину Сакве при подготовке в конце 1970-х русского перевода еще казалось, что «книга Аберта, определившая большой этап моцар-товедения, в целом сохраняет свое основополагающее значение и поныне»ь, хотя сегодня уже заметно заключенное в его словах лукавство. Ибо ему, проделавшему колоссальную работу по составлению детальных комментариев, в которых учитывались новейшие исследования, было совершенно ясно: остро актуальной эта книга в ту пору оставалась лишь для советского музыкознания. Что же касалось западного, то, по его же словам, «нарастающий поток литературы о Моцарте и его творчестве не мог не внести некоторых и порой весьма существенных фактологических и мировоззренческих поправок к труду Германа Аберта»с.

Как бы то ни было, но моцартоведение — наглядный пример того, как существенно меняются подходы и оценки. Однако само творческое наследие Моцарта в своей совокупности сохраняет константное положение, порождая все новые и новые интерпретации. А значит оно — не просто некий пассивный объект для приложения разнообразных научных методик от источниковедения с его объективистским пафосом до самых смелых искусствоведческих или, к примеру, психоаналитических гипотез11. Моцартовское творчество — не музейный экспонат, но активная духовная субстанция. Оно, в конечном счете, побуждает нас постигать в первую очередь самих себя, измерять свою собственную способность понимать его, соотносить с ним свою шкалу ценностей и предпочтений.

введение

Конечно, Моцарт — не единственная фигура мировой художественной истории, чье наследие обладает столь ощутимым воздействием. Но в области музыки ему, несомненно, принадлежит ведущая роль. Об этом и свидетельствует та «потрясающая своим количеством» литература, о которой писал Хильдесхаймер.

Наша книга была задумана к 250-летнему юбилею со дня рождения Моцарта. Повод может показаться до некоторой степени внешним. Между тем

а \Уу%еш Т,де. 5аШ-РоЬс6. деЖ-А. МогаП: 8а У1е ши51са1е е1 $оп оеште. \Ы. I—2. Рапк, 1912.

Ь Аберт 1,1. С. 21.

с Там же.

с! См., к примеру, кн.: Фернандес Д. Древо до корней. Психоанализ творчества. СПб., 1998,

где содержатся три очерка — о Микеланджело, Моцарте и Прусте.

О'

в развитии моцартоведения «круглые даты» — явление не формальное. Совсем не случайно первый том книги Отто Яна увидел свет именно в 1856 году — в столетнюю годовщину со дня рождения Моцарта. И столь же не случайно первое собрание сочинений, начатое по инициативе доктора Людвига фон Кёхеля при поддержке общества Моцартеум в издательстве «Брейткопф и Гертель» в 1876 году, планировалось завершить к 1881-му (в реальности — в 1883-му), то есть к 125-летнему юбилею.

Кёхелем был составлен и первый Указатель произведений Моцарта3 (1862), который насчитывал, как известно, 626 позиций. Второе его издание (под редакцией графа Пауля фон Вальдерзее, 1905) содержало в основном небольшие поправки. Новое слово было сказано в третьем издании, отредактированном Альфредом Эйнштейном в 1936 году. Были уточнены даты, обнаружены и атрибуированы новые моцартовские рукописи, что-то, напротив, пришлось вывести за рамки моцартовского наследия. Последнее на сегодняшний день — шестое — издание Каталога (1964) подготовлено Францем Гиг-лингом, Александром Вайнманом и Гердом Зиверсомь. В нем зафиксировано положение, сложившееся в моцартоведческой науке после Второй мировой войны. За основу нумерации во всех случаях взято первое издание. Если изменялась датировка, то сочинение присоединялось к другому номеру с добавлением буквы: например, номер КУ 139/47а показывает, что юношеская Месса с-то11 была написана гораздо раньше, чем предполагалось первоначально — не в 1772 году, а осенью 1768-го, после Уеп18апае 8рт1и$ КУ47. Этот стандарт выдержан и в нашей книге.