Маклин посмотрел на Питера. Им обоим было известно о нападении на Эллен Ландерс, но то, что она находится в предсмертном состоянии, еще не стало достоянием гласности. Радио, телевидение и другие средства массовой информации еще не узнали об этом.

– Давайте попробуем подойти с другой стороны, – предложил Маклин. – Как насчет вчерашнего дня и сегодняшней ночи? Где вы были и чем занимались?

Пауэрс вытер пот со лба тыльной стороной руки.

– Хорошо, если бы это имело какое-то значение. Весь день я был в клубе – выступал в товарищеском матче с Джимми Хелдом. Мы закончили в шесть. Я живу в одном доме с профессионалом по имени Селлерс. Он тоже участвует в турнире. Мы переоделись и вместе отправились на прием в клуб. Нам обоим с утра нужно было выходить на поле, поэтому мы оба рано вернулись и легли спать около двенадцати. Этот Селлерс – Майк Селлерс – и еще сотня других людей могут рассказать вам о каждой минуте, проведенной мною за это время. Мне бы хотелось, чтобы это было моей единственной проблемой.

– Возможно, здесь вам повезло, – сказал Маклин. – Около половины третьего дня кто-то напал на мисс Ландерс и избил ее до полусмерти. Сейчас она находится в больнице, и там считают, что она не выживет. Вот почему я не могу привести ее сюда.

У Пауэрса отвисла челюсть.

– Это после того, как она застрелила двух парней?

– Разумеется, она не могла застрелить их после того, как была избита. Если вообще стреляла, – сказал Маклин.

В кабинете воцарилась звенящая тишина. Маклин доставал себе сигарету, Пауэрс смотрел на него так, словно от того, что скажет сейчас сержант, зависела его жизнь.

Наконец Маклин выпустил клуб дыма:

– Как вы понимаете, Пауэрс, я не верю ни одному вашему слову.

– Я знаю, – с горечью проговорил тот. – Я с самого начала знал, что вы не поверите. Но у меня нет другого способа защититься, кроме как рассказать правду и молиться.

– Я намерен дать вам возможность подумать еще раз, – сказал Маклин и обратился к стенографисту: – Проводите его в «гостиную» и предоставьте лучшие «апартаменты».

У Пауэрса был такой вид, словно он собирается протестовать, однако он этого не сделал. Уже в дверях он обернулся и посмотрел на Сандру.

– Спасибо за все, – сказал он ей.

– Вам нечего добавить ко всему, что здесь было сказано, миссис Делафилд? – спросил Маклин, когда Пауэрс ушел.

Сандра покачала головой. Она была на грани душевного и физического краха.

– Я распоряжусь, чтобы кто-нибудь отвез вас домой, – сказал Маклин.

Когда она ушла, он посмотрел на Питера:

– Возможно, Говарду не так уж и повезло. – Он откинулся на спинку стула и приложил пальцы к закрытым векам. – Я хочу проверить алиби Пауэрса на вчерашний день и сегодняшнюю ночь, прежде чем поговорить с ним еще раз. Одно только, на мой взгляд, заслуживает доверия. Он не знал, что Ландерс была избита, и его реакция на эту новость прозвучала вполне искренне.

– Стоит заметить, что вся его история прозвучала вполне искренне, – спокойно проговорил Питер.

– Вы думаете? – сказал Маклин. – А у меня сложилось впечатление, что мы застукали его врасплох. Он был там с каким-то дружком в воскресенье. А как вам нравится эта Сандра Делафилд? Сначала раздразнила его, а потом натравила на другую. Если бы моя жена так поступила, она бы сейчас лежала на соседней койке с этой Ландерс, прости меня, Господи, грешного. Ну да ладно, как бы там ни было, а он приходил туда с дружком. Думаю, они увидели ее голой и напали на нее, а потом дали деру и еще какое-то время болтались по городу – выжидали, как пойдут дела дальше. Может, видели, как она поехала в полицию, но все-таки поняли, что она не узнает их. До сегодняшнего утра он был совершенно спокоен – пока мы не нагрянули к нему домой. Он понял, что влип – Сандра знала о его возможном визите туда, да и девица Ландерс могла его как-то узнать. Вот почему он вынужден был признаться, что был там.

– Скажите, полицейский врач осматривал Эллен Ландерс после ее заявления об изнасиловании? – спросил Питер.

– Нет, – ответил Маклин, хмурясь.

– Почему?

– Она утверждала, что не получила серьезных повреждений – только синяки и ушибы. Я предложил, чтобы наш врач осмотрел ее, но она отказалась. Я подумал, что с нее и так достаточно, чтобы еще и врач щупал ее своими руками. Она сказала, что при необходимости обратится к своему доктору.

– А кто ее доктор? – поинтересовался Питер.

– Не знаю. Я подумал, что у нее, наверное, есть свой в Нью-Йорке. Может, вы, Стайлс, считаете, что я что-то упустил, только эти изнасилования… Они требуют деликатности. Заключение доктора вряд ли помогло бы нам поймать этих двоих.

– Оно помогло бы вам полностью увериться в правдивости ее слов, – возразил Питер.

– Господи, Стайлс, да почему я должен подвергать их сомнению? Я же видел, в каком состоянии она была! А ведь ее истеричкой не назовешь.

– И все же жаль, что у вас нет медицинского освидетельствования о том, что она была действительно избита и изнасилована, – настаивал Питер. – Тогда у Пауэрса не было бы оправдания. Но если история с изнасилованием вымысел…

– Господи, да зачем же ей врываться сюда и сочинять такую ужасную историю? – удивился Маклин. – Ведь таких вещей не утаишь, а она, наоборот, не хотела гласности. Она умоляла меня постараться оставить это в секрете, но я сказал, что не смогу объявить повсеместный розыск, не сделав этот случай достоянием гласности.

– И все же позвольте мне, Маклин, так, пунктуальности ради, заметить, – проговорил Питер. – Если история с изнасилованием вымысел, тогда рассказ Пауэрса может оказаться правдой.