При вступлении императора Наполеона на трон положение было именно таким, и, как реальный обладатель бывшей Бургундии, он решил затмить блеск этих двух соперничающих орденов, создав орден Трех Золотых рун, которому он собирался придать большую значимость, ограничить число его членов, связать условия вступления в него со славной службой, а первым условием сделать то, что получающий орден должен был иметь не менее четырех ранений (у меня тогда было шесть). Эта награда предполагала большие привилегии и значительное денежное вознаграждение.

Из-за понятного чувства Наполеон хотел, чтобы декрет об учреждении ордена Трех Золотых рун был подписан в Шенбрунне, дворце императора Австрии, и именно в тот момент, когда французские армии одержали победу при Ваграме, завоевали половину его государств и занимали Испанию, король которой находился сейчас в Валансьене. Вероятно, после потери своей короны испанский государь остался бы бесчувственным к этому новому оскорблению, но для австрийского императора это было не так. Он, как говорят, был очень огорчен, что Наполеон собирается затмить славу ордена, который основали его предки и очень высоко ценили принцы его дома.

Несмотря на поздравления, которые я получал со всех сторон, и испытываемую мною радость, внутренне я осуждал создание ордена Трех рун. Мне казалось, что блеск, которым император хотел окружить новую награду, мог снизить ценность Почетного легиона, учреждение которого привело к таким прекрасным результатам! Однако мне было приятно, что меня сочли достойным нового ордена. Но то ли потому, что Наполеон опасался снизить престиж Почетного легиона, то ли потому, что он хотел сделать приятное своему будущему тестю австрийскому императору, но он отказался от учреждения ордена Трех рун, и после женитьбы императора французов на эрцгерцогине Марии-Луизе об этом ордене больше не упоминали.

Гражданское бракосочетание состоялось в Сен-Клу 1 апреля, а церковная церемония на следующий день в Париже в капелле Лувра. Я присутствовал на обеих церемониях, гак же как и на многочисленных празднествах по случаю этого знаменательного события, которое, как говорили, должно было укрепить корону на голове Наполеона, а на самом деле только способствовало ее падению!

Глава XXVIII

Португальская кампания. — Мой отъезд. — От Ируна до Вальядолида. — Массена и Жюпо. — Плохой прогноз об исходе кампании

Приближалось время, когда маршал Массена должен был отправляться в Португалию, и многочисленные войска, из которых должна была состоять его армия, собрались на юго-западе Испании. Так как я был единственным адъютантом маршала, который уже бывал на полуострове, он решил, что я должен отправиться первым и организовать его ставку в Вальядолиде.

Я выехал из Парижа 15 апреля с печальным предчувствием, что кампания будет неприятной во всех отношениях. Мои первые шаги, казалось, подтвердили мои прогнозы — колесо почтовой кареты, в которой я ехал с моим слугой Вуарланом, сломалось уже в нескольких лье от Парижа. Нам пришлось идти пешком до станции в Лонжюмо. Был праздничный день. Мы потеряли более двенадцати часов, которые я хотел нагнать по пути, проводя в дороге день и ночь. Поэтому в Байонну я прибыл очень усталым. После Байонны продолжали пуль уже не в повозке, а на почтовых лошадях, и, в довершение несчастья, если из Парижа мы выехали при прекрасной погоде, то теперь пошли дожди, Пиренеи покрылись снегом. Я промок и продрог, но ничего не поделаешь, надо было продолжать путь!

Я не суеверен, однако, когда я, покидая землю Франции, подъехал к реке Бидасоа, чтобы переправиться на испанский берег, случилась встреча, которую я счел плохим предзнаменованием. Черный осел, огромный и дикий, с грязной взъерошенной шерстью стоял посреди моста и, казалось, запрещал нам войти. Форейтор, опередив нас на несколько шагов, ударил его кнутом, чтобы согнать с этого места и освободить проход. Разъяренное животное бросилось на лошадь этого человека и сильно укусило ее. Мы с Вуарланом поспешили на помощь форейтору, и осел встретил нас ожесточенным брыканием. Вместо того чтобы утихомирить это строптивое животное, удары, которые он получал от нас троих, казалось, только возбуждали его, и я не знаю, как бы закончилось это смешное сражение, если бы на помощь не пришли таможенники, которые стали колоть спину животного палками с железными наконечниками. Мои плохие предчувствия оправдались, и обе кампании, в которых я участвовал на Пиренейском полуострове, были для меня очень тяжелыми. Я был дважды ранен, не получив за это не только никакого вознаграждения, но даже знака расположения со стороны Массены.

Проехав по мосту через Бидасоа, я добрался до Ируна, первой испанской почтовой станции. Там уже и речи не было о безопасности. Офицеры, доставляющие депеши, а также почтовые курьеры должны были иметь эскорт из взвода жандармерии Бургоса (по имени города, где она была сформирована). Этим отборным солдатам поручалось обеспечить связь, для этого на всех почтовых станциях был особый отряд, находящийся в блокгаузе или специально укрепленном доме. Эти жандармы, мужчины зрелого возраста, храбрые и дисциплинированные, служили пять лет. Служба у них была трудная, потери среди них были большими, так как между ними и испанскими повстанцами шла смертельная война.

Я выехал из Ируна под проливным дождем, и через несколько часов пути через высокие горы я уже приближался к маленькому7 городку Мон-драгону, когда послышалась сильная перестрелка примерно в полулье впереди меня!.. Я остановился в нерешительности... Если продолжить путь вперед, я могу попасть в руки к бандитам, которых очень много в этой местности! Но, с другой стороны, если офицер, доставляющий депеши, будет поворачивать назад при каждом ружейном выстреле, ему понадобится несколько месяцев, чтобы выполнить самое краткое поручение! Я поехал вперед... и вскоре наткнулся на труп французского офицера!.. Этот несчастный ехал из Мадрида в Париж с письмами короля Жозефа к императору. Он сменил лошадей в Мондрагоне, а на расстоянии двух пушечных выстрелов от этой станции он и его эскорт были расстреляны почти в упор группой бандитов, прятавшихся за одной из скал в горах, окружающих эти места. Тело офицера было пробито несколькими пулями, а двое жандармов из его эскорта были ранены. Если бы этот офицер хоть на четверть часа задержался с отъездом из Мондрагона, к которому я подъезжал с другой стороны, с уверенностью можно сказать, что в засаду, устроенную повстанцами, попал бы я!.. Да! Начало было многообещающим! А мне предстояло проделать более 100 лье по дорогам восставших против нас провинций!.. Стрельба у ворот Мондрагона подняла небольшой гарнизон этого города, он бросился в погоню за бандитами, которые задержались из-за того, что хотели забрать с собой троих своих раненых. Бандитов стали вскоре настигать, они вынуждены были скрыться в горах, бросив раненых, которые там же были расстреляны.