Император вернулся в Варшаву, чтобы приготовиться к новой кампании. Дивизии корпуса Ожеро были размещены в деревнях вокруг города Плоцка, если можно назвать городом беспорядочное скопление отвратительных лачуг, в которых жили грязные евреи. Однако в Польше почти все так называемые города построены подобным образом, и в них живут такие же люди, а крупные и мелкие помещики постоянно обитают в своих имениях, где извлекают пользу из своих земель, используя собственных крестьян.

Маршал поселился в Христке. Это было нечто вроде замка, в соответствии с обычаем этой страны, построенного из дерева. Маршал нашел в этом замке приличное жилье. Адъютанты разместились, как сумели, в доме и в амбарах. Я как следует поискал кругом и обнаружил у садовника довольно хорошую комнату с камином. Я устроился там с двумя товарищами. Мы оставили садовнику и его семье их постели, казавшиеся нам очень малопривлекательными, и устроили себе кровати из досок и соломы, на них нам было очень хорошо.

Глава XXXIII 1807 год. — Я произведен в капитаны.
– Битва при Эйлау. —

Корпус Ожеро распущен. — Части вновь расквартированы

Мы отпраздновали в Христке 1 января 1807 года, который чуть не оказался последним годом моей жизни. Однако начался год для меня очень приятно, потому что император, который никак не проявил свою благосклонность к маршалу Ожеро по окончании Аустерлицкой кампании, теперь щедро вознаградил нас за эту забывчивость. Полковник Альбер был назначен бригадным генералом, а майор Масси — подполковником 44-го линейного полка43. Многие адъютанты получили ордена. И, наконец, лейтенанты Бро, Мейнвьелль и я были произведены в капитаны. Это продвижение по службе было мне тем более приятно, что я его не ожидал, потому что ничего особенного не сделал для получения этого повышения. Мне было всего 24 года. Вручая Мейнвьеллю, Бро и мне наши капитанские дипломы, маршал Ожеро сказал нам: «Посмотрим, кто из вас троих первым станет полковником!..» Это оказался я: спустя шесть лет я уже командовал полком, в то время как оба моих товарища еще оставались капитанами. Правда, за это короткое время я был ранен шесть раз!..

После того как мы расквартировались, противник последовал нашему примеру, но расположился довольно далеко от нас. Император надеялся, что неприятель даст нам возможность провести зиму спокойно, но этого не произошло. Наш отдых продолжался всего лишь месяц, это было много, но недостаточно.

Видя, что земля покрылась снегом и скована очень сильными морозами, русские решили, что суровый климат и холодная погода дадут северянам огромное преимущество над жителями южных стран, малопривычным переносить такие большие холода. Поэтому они решили атаковать нас. Чтобы выполнить этот план, начиная с 21 января, они провели на подступы к Варшаве за огромными лесами, отделявшими нас от них, большинство своих войск и направили их вниз по Висле, к тем местам, где были расквартированы части Бернадотта и Нея, надеясь захватить их врасплох и подавить их своей массой до того, как император и другие корпуса его армии смогут прийти им на помощь. Однако Берна-дотт и Ней отчаянно сопротивлялись, и Наполеон, вовремя предупрежденный, направился со значительными силами в тыл противника. Неприятель, под угрозой быть отрезанным от основных сил, отступил по направлению к Кенигсбергу, поэтому 1 января нам пришлось оставить свои зимние квартиры, где мы так хорошо устроились, и вновь вступить в боевые действия и ночевать на снегу.

Во главе центральной колонны, которой командовал лично император, находилась кавалерия принца Мюрата, затем корпус маршала Суль-та, которого поддерживал корпус Ожеро, дальше шла Императорская гвардия. Корпус Даву двигался на правом фланге этой громадной колонны, корпус маршала Нея — на ее левом фланге. Такое скопление войск, направлявшихся к одному и тому же пункту, вскоре истощило запасы продовольствия, которыми располагала страна, поэтому мы очень страдали от голода. Только у гвардии были фургоны, и она везла с собой кое-какие припасы, которые можно было распределять между солдатами. Другие корпуса жили как могли, то есть у них почти ничего не было.

Я не собираюсь говорить подробно об операциях, предшествовавших битве при Эйлау, еще и потому, что части маршала Ожеро, шедшие во второй линии, не принимали никакого участия в этих столкновениях, самыми важными из которых были бои при Морунгене, Бергфриде, Гуттштадте и Вальтерсдорфе. Наконец, 6 февраля русские, коих мы преследовали по пятам уже целую неделю, решили остановиться на подступах к небольшому городу Ландсбергу и отстаивать его. Для этой цели они расположили восемь отборных батальонов на прекрасной позиции возле деревни Хоф. Их правый фланг опирался на эту деревню, левый фланг — на густой лес, а центр был защищен оврагом с очень крутыми склонами, через который можно было переправиться только по единственному очень узкому мосту. Центральную часть этой линии прикрывала восьмиорудийная батарея.

Прибыв к этой позиции вместе с кавалерией Мюрата, император не счел нужным дожидаться пехоты маршала Сульта, которая была еще в нескольких лье позади, и приказал атаковать русских нескольким полкам легкой кавалерии, которые, смело бросившись к мосту, переправились через овраг... Но, встреченные сильным ружейным огнем, наши эскадроны были в беспорядке отброшены в овраг, откуда выбрались с большим трудом. Видя, что усилия легкой кавалерии не дают результата, император приказал заменить ее дивизией драгун. Атака этой дивизии была встречена так же и имела столь же плачевный результат. Тогда Наполеон приказал выдвинуть вперед ужасных кирасир генерала д’Опуля, которые переправились по мосту через овраг под градом выстрелов и с такой скоростью бросились на ряды русских, что почти все они были буквально уложены на землю! В этот момент произошла ужасная бойня. Кирасиры, в ярости от того, что незадолго до этого потеряли своих товарищей гусаров и драгун, почти полностью уничтожили восемь русских батальонов! Все были убиты или взяты в плен. Поле битвы наводило ужас... Никто никогда не видел подобных результатов кавалерийской атаки. Император, чтобы выразить свое удовлетворение кирасирам, обнял их генерала в присутствии всей дивизии. В ответ д’Опуль воскликнул: «Чтобы показать, что я достоин подобной чести, я должен погибнуть за Ваше Величество!» Он сдержал слово, потому что на следующий день погиб на поле битвы при Эйлау. Какие времена и какие люди!

Вражеская армия с высоты плато, расположенного позади Ландсберга, была свидетельницей уничтожения своего арьергарда. Она быстро отошла к Эйлау, а мы овладели городом Ландсбергом.

7 февраля русский командующий Беннигсен, полный решимости принять сражение, сконцентрировал свою армию вокруг Эйлау на позициях, расположенных позади этого города. Кавалерия Мюрата и пехотинцы маршала Сульта завладели этой позицией после крайне ожесточенного боя. Русские очень хотели сохранить за собой селение Цигель-хоф, которое возвышается над Эйлау, рассчитывая сделать из него центр своей линии для завтрашнего сражения. Однако они были вынуждены отступить отсюда. Ночь, казалось, должна была положить конец бою, который стал прелюдией общего сражения, как вдруг на улицах Эйлау вспыхнула ожесточенная перестрелка.