По словам официальных стенографистов, которые в течение многих лет записывали все разговоры между Гитлером и его генералами и от которых я узнал все это, Гитлер, возможно, убит штурмбанфюрером СС Гюнше, командовавшим обороной имперской канцелярии. Этот Гюнше — мрачная личность, которому была поручена задача обеспечить, чтобы Гитлер действительно умер.

Последняя встреча между Гитлером и генералами произошла в 15 часов и длилась до 19.30. Во время встречи Гитлер то и дело выходил из комнаты, звонил по телефону, читал донесения о положении и консультировался. Шагающий из угла в угол с растрепанными седеющими волосами, он совсем не был похож на Гитлера прежних дней. На нем была серая полевая форма без знаков различия, но с планкой Железного креста, и без знака свастики на рукаве. Он казался морально и физически опустившимся. Левая его рука была заложена за спину и дрожала, а кисть руки казалась парализованной. Его волосы казались гуще, чем раньше, и были зачесаны назад, и на глаза не свисал обычный чуб.

Во время этой встречи Гитлер раз двадцать повторил: «Я собираюсь остаться в Берлине, я не покину Берлин». И он все время повторял эту фразу на разные лады. Он также весьма драматично заявил: «Я паду перед дверью канцелярии».

В 17.30 он увел Кейтеля, Йодля, Бормана и стенографиста, который мне все это рассказывал, в другую комнату, сказав всем остальным, что он хочет побыть с ними наедине 15 минут. В ответ на его неоднократные заявления о том, что он собирается остаться в Берлине, Кейтель, поддерживаемый Борманом, сказал: «Мой фюрер, вы нам не то говорили несколько месяцев тому назад, тогда вы сказали, что будете бороться до тех пор, пока последний клочок германской земли будет оставаться у нас. Вы говорили, что вы заставите трижды убить себя, прежде чем откажетесь от этой мысли».

Кейтель и Борман говорили ему, что если бы он поехал на север, на юг или на запад, то он бы смог контролировать положение, поскольку у него еще было достаточно войск.

Но Гитлер сделал драматический жест и сказал: «Нет пути обратно. Если я покину Берлин, то он погиб. Я потерял доверие к армии, к авиации, я потерял также доверие и к СС».

Один из стенографистов, присутствовавших при этом разговоре со мной, сказал: «Он терял веру в авиацию в течение нескольких лет и был очень недоволен Герингом».

Группенфюрер СС Штейнер сказал ему, что он намерен бросить две дивизии в контрнаступление севернее Берлина, но когда это контрнаступление не удалось, Гитлер совсем разочаровался. После этого Гитлер приказал своим генералам отправиться на юг и создать новое правительство во главе с Герингом, сказав: «Геринг будет вести переговоры в будущем».

Некоторые думали, что Гитлер говорил это саркастически, но ни один из них позже не верил, что Гитлер предложил арестовать Геринга, как утверждал последний.

Встреча между Гитлером и тремя нацистами закончилась тем, что Гитлер выбежал из комнаты. Кейтель сказал: «Гитлеру невозможно оставаться в Берлине. Нам надо будет увезти его силой».

Затем разговор прервался.

Все были страшно напуганы разрывами русских снарядов, которые стали падать на соседней улице; русские войска уже находились в 20 минутах ходьбы от канцелярии. Геббельс заявил Гитлеру, что глупо оставаться далее в Берлине, добавив: «Если вы погибнете, то вся война проиграна». Он предложил перебросить армии с запада для борьбы против русских, но Гитлер воскликнул: «Нет, это будет капитуляция на западе, а я отказываюсь от этого».

21 мая 1945 года ( ТАСС)

Ф. К-1 ос, оп. 4, д. 17, л. 2-2 об

(машинописный экз.)

СВИДЕТЕЛЬСТВО ЛЕЙБ-МЕДИКА ГИТЛЕРА О ФЮРЕРЕ

Лондон, 21 мая. Специальный корреспондент агентства Рейтер, находящийся в Берхтесгадене, передает рассказ лейб-медика Гитлера Мореля о Гитлере. «Морель рассказал мне, — пишет корреспондент, — что перед падением Берлина Гитлер переживал припадки ярости и смятения и боялся, чтобы его не усыпили и не вывезли силой из столицы.

Морель не верит тому, что Гитлер покончил с собой, потому что, по его мнению, Гитлеру не были присущи черты, свойственные самоубийцам. Морель, ежедневно наблюдавший за здоровьем Гитлера в течение последних девяти лет, был изгнан Гитлером в последние дни, так как Гитлер начал подозревать, что врач собирается дать ему морфий. Гневное молчание Гитлера, говорит Морель, было ужаснее, чем вспышки его гневного многословия. Гитлер становился белым как полотно, крепко сжимал челюсти и широко раскрывал глаза. Всех окружавших охватывала паника, так как эти приступы обычно заканчивались приказом о чьей-нибудь отставке или казни».

21 мая 1945 года (ТАСС)

Ф. К-1 ос, оп. 4, д. 17, л. 3(машинописный экз.)

Одна

из

фотогра

фий

Гитлера, по которой проводшась идентификация его трупа