Автор так и не может определиться, чем именно попрекнуть советскую военную теорию — тем, что она не думала об обороне и была агрессивной, или тем, что думала? В результате попрекает и тем и другим, просто разнося упреки в разные части текста. Авось читатель не заметит.

Именно этой фразой, позаимствованной, видимо, у В. Суворова, ограничивается Бешанов, характеризуя якобы пагубно агрессивное развитие советской авиации в предвоенный период, в конце 30-х. На этом коротком замечании стоит остановиться подробнее, чем на некоторых многостраничных пассажах, ибо оно как нельзя лучше характеризует уровень познаний и рассуждений и Резуна-Суворова, и его прямых наследников вроде В.В. Бешанова или Б.С. Соколова.

Зададим все тот же простой вопрос: как могла стратегическая авиация помочь Советскому Союзу в обороне? Против той же Германии, в 1941 г. Начнем с того, что выясним состав этой авиации. Неужели тот самый чудо-бомбардировщик Пе-8, с чудо-дизелями, с пятым двигателем-нагнетателем, летающий высоко, далеко и с большой бомбовой нагрузкой. Именно таким его описал В. Резун. В реальности — пятидвигательный высотный «рекордный» Пе-8 (ТБ-7) и боевая машина, способная нести нормальную боевую нагрузку на значительные расстояния, — две разные машины. Чудес не бывает, пятый двигатель, добавляя высоты, снижал все остальные боевые качества. В результате по боевой нагрузке такой высотный Пе-8 значительно уступал тому же В -17.

А теперь вспомним реальный боевой опыт массированного воздушного наступления, в том числе и силами стратегической авиации. Начиная с 1942 г. Германию по ночам бомбят английские четырех-моторники, с 1943 г. начинаются рейды «1000 бомбардировщиков».... И в результате? В Берлин, в Вену и в Прагу входят русские танки. Почти три года бомбежек, разрушение всех крупных городов Германии и как результат — все равно необходимо брать штурмом Берлин. Были ли бы у СССР эти три года для авианалетов, если бы он забросил строительство своих фронтовых ВВС и начал бы программу создания стратегической авиации? Естественно, нет. Танки Вермахта оказались бы на Красной площади еще в октябре 41-го.

Можно добавить, что американский одномоторный истребитель, тот же «Киттихок», по американским данным, стоил порядка 70 000 долларов, а В-17 — порядка 450 000. Для того чтобы достигнуть тех скромных результатов, которых они достигли, союзники строили чет-рехмоторные самолеты десятками тысяч. Что делать товарищу Сталину? 10 000 четырехмоторников — это почти 70 000 истребителей. У Советского Союза к началу войны все ВВС не насчитывали и половины этого количества!

Помимо освещения агрессивных намерений СССР, Бешанов делает все, чтобы представить как Вермахт, так и научный потенциал германского танкостроения в самом плачевном виде по сравнению с советским. И на руках танки буквально картонные, и тяжелых танков ну совсем нет даже в проекте.

«Тяжелых танков на вооружении германской армии в 1941 г. не было, и не только на вооружении, но и в проекте».

Что касается «на вооружении не было» — это прямая ложь, опровергаемая самим Бешановым:

«Архаичные В-1Ыз немцы переоборудовали в огнеметные танки и самоходные артиллерийские установки».

То есть все же тяжелые танки были, пусть и трофейные. (Конечно же, В-1Ыз, раз французский, — архаичный, а вот Т-35 — да, супертанк.) Может, и «в проекте» тоже? Естественно, были. Ведь если уж врать, то врать с размахом, без оглядки. Не обращая внимания на то, что работы по созданию тяжелого танка РапгегкатрКуа^еп VI начались в Германии еще в конце января 1937 г. А «в мае 1941 г. во время совещания в Бергхофе Гитлер предложил новую концепцию тяжелого танка, обладавшего повышенными огневой мощью и броневой защитой и призванного стать ударной силой танковых соединений, в каждом из которых предполагалось иметь по 20 таких машин. В свете предложений фюрера и с учетом результатов испытаний опытных тяжелых танков были разработаны тактико-технические требования, а затем выдан заказ фирме РогзсНе на разработку танка УК 4501 (Р) с 88-мм пушкой и фирме НепзсНе1— наУКЗбО1 (Н) с пушкой с коническим стволом. Изготовить прототипы предполагалось к маю — июню 1942 г.» (цит. по: Барятинский М. Тяжелый танк «Тигр» // «Бронеколлекция», № 6/1998).

После такого масштабного вранья Бешанов расписывает супербронирование советского Т-28:

«...На основании опыта зимней войны танки оборудовали броневыми экранами. Толщина лобовой брони корпуса и башни была увеличена за счет этого до 50—80 мм, а бортовой и кормовой — до 40 мм. По вооружению и бронированию танк Т-28 превосходил все противостоявшие ему немецкие машины. На вооружении состояло 504 «двадцатьвосьмых» — это больше, чем было у немцев Т-1У».

Бешанову, конечно, неизвестно, что его главный «источник по танкам» В. Суворов его подставил. Про то, как усиливали бронирование, он в своих мудрых книжках написал, а вот про то, что выпустили в варианте Т-28Э, с усиленной броней, и переоборудовали в него в итоге менее сотни машин — ни слова не проронил. Кстати, общая цифра выпущенных Т-28 с 1933 г. — 503 машины. Выходит, советские танкисты не только не потеряли ни одной машины в Финскую войну (откуда тогда эти танки появились у финнов?), не только не продавали пару Т-28 в Турцию (это к вопросу о том, что «никто в мире не имел ничего подобного» Т-28 и другим советским чудо-тан-кам), но и достали еще откуда-то один танк. Чтобы их стало побольше, чем Рг-1У у немцев. Напомним здесь — Рг-1У начали выпускаться только в 1937 г. и к началу войны находились куда в менее изношенном состоянии, чем основная масса Т-28.