Главный итог сражения состоял в том, что турки вынуждены были начать переговоры о мире. То, чего не могли сделать три с половиной месяца блокады Дарданелл, голод и волнения в Константинополе, сделал разгром турецкой эскадры. Это означало, что политическая цель, поставленная Сенявину, — принуждение Турции -к миру—благодаря Афонской победе 'была достигнута.

Конечно, на заключение Слободзейского перемирия, которым завершилась кампания 1807 г., повлиял Тильзитский мир и. ряд других причин, разбор которых не входит в задачу этого очерка, но в общем можно сказать, что главным фактором все же было выигранное Сенявиным Афонское сражение.

• Выводы

Из разбора этого сражения можно сделать следующие выводы: •

Во-первых, материальная- часть в этом сражении не играла решающей роли (у турок она была выше). Конечен

но, не следует из этого заключать, что состояние материальной части не имеет значения, или что допустимо безнаказанно большое неравенство. Но во всяком случае недостатки материальной части могут быть в значительной степени восполнены другими качествами, а именно: уменьем, храбростью, сплоченностью людей, хорошей их выучкой, твердой волей начальников (флотоводца),умелым .проведением этой воли офицерами.

Во-вторых, одной храбрости и готовности умирать недостаточно. Эго — избитые истины, .но • сколько раз расчеты па победу строились исключительно па этих двух факторах!

В-третьих, крайне важно хорошее обучение личного состава (в этом русская эскадра значительно превосходила турецкую). Никто не станет ожидать, чтобы самый гениальный дирижер сыграл какую-либо вещь с оркестром, не умеющим владеть своими инструментами. А между тем, как часто встречаются в истории примеры, когда из-за вредной экономии, либо просто по недомыслию, государство, выстроив корабли, считало, что имеет флот, и не желало тратить времени и денег на обучение личного состава. Между тем это тот фундамент, без которого самому гениальному флотоводцу не сделать ничего. Причем сказанное одинаково относится, как к экипажам кораблей, так и к их командирам. Как профессионал-охотник из старого, но ему хорошо знакомого кремневого ружья набьет больше дичи, чем неопытный дилетант-любитель из самого усовершенствованного, так и обученная команда с худшей материальной частью имеет много шансов победить противника, снабженного современной техникой, но не умеющего ею владеть. И самый блестящий план адмирала обречен на неудачу, если его командиры не сознают, как нужно выполнять его,- п нс чувствуют себя полными хозяевами своих кораблей.

Очень часто при разборе сражения видно, что в то время, как победитель ограничивался перед боем лишь

общими директивами, побежденный обыкновенно писал длиннейшие инструкции, пытаясь предусмотреть все. Не объясняется ли это тем, что победитель почти всегда имел настолько обученный личный состав, что адмиралу не нужно было предусматривать мелочей — все его подчиненные знали, как поступать в таких случаях. Побежденные же писали подробные наставления часто не потому, что' думали управлять всем сами и все предусмотреть, а потому, что имели столь неопытный личный состав, что принуждены были выбирать из двух зол: либо не вдаваться в мелочи, предполагая, что никто ни одной мелочи не осилит, либо пытаться предусмотреть все возможные случаи, зная, что с непредусмотренным наверно никто не справится.

План Вильнева в Трафальгарском сражении не был так плох, а плохо было то, что его личный состав не был достаточно обучен, чтобы выполнить план. Одними приказаниями нельзя добиться успеха, нужно предварительно обучить матросов и офицеров, а этого не понимали турки, зато' прекрасно понимал Сенявин.

В-четвертых, важно знание противника—его характерных особенностей. В то время, как Сенявин использовал это знание, применив его (удар по неприятельским флагманам), Сеид-Али, хотя мог ожидать такого приема, после своего опыта в*Черном море, ничего не сделал, чтобы парировать его.

В-пятых, внезапность, сосредоточение сил, взаимная поддержка и использование своей сильной стороны — все это было применено Сенявиным, между тем как в дей-. ствиях турок все это совершенно отсутствовало (кроме частичной, и то запоздалой, поддержки, двумя кораблями арьергарда своих передовых).

Увидав неприятеля, Сенявин приказав спускаться на него, неся все возможные паруса, и русская эскадра исполнила это, заботясь не о строе, а только о том, чтобы скорее сойтись на дистанцию решительного боя, т. е.

С4 •

промежуток времени между открытием противниками друг друга и началом сражения был сокращен русскими до минимума, делая этим нападение настолько внезапным, насколько это было >в силах Сенявина. Таким образом для сущности (быстрота нанесения удара) русский адмирал не задумался .пожертвовать формой (правильностью строя).

Идея сосредоточения сил, крайне ярко выраженная в приказе Сенявина перед боем (атака шестью кораблями трех неприятельских флагманских), во время самого 'боя проводилась и в авангарде, когда четыре русских корабля вели сосредоточенный огонь по головному кораблю противника, пока тот не выходил из строя, и тогда все обрушивались на следующий. Взаимная поддержка особенно сказывалась как в действиях «Твердого» и «Скорого» в авангарде, так и кордебаталии.

Использованием своей сильной стороны — лучшего маневрирования и великолепной артиллерийской подготовки личного состава — было применение Ссиявиным совершенно нового в тактике парусных флотов приема — постановки двух кораблей против одного не с разных бортов, а с того же борта.

Другой сильной стороной русского флота было желание и жажда боя в личном составе, в то время как у турок замечалось как раз обратное — стремление избегнуть его. Увидав 19 июня утром турецкий флот, «...офицеры поздравляли друг друга со счастием сразиться с неприятелем; матросы, которых с 9-го числа мучил страх, что турки уйдут, с веселым духом готовились к битве» *. И в приказе своем Сенявин предписывал драться с неприятелем «ни в коем случае не дальше картечного выстрела», рассчитывая на дух своих экипажей и на нежелание турок принимать решительный бой.