Голос Дейдры: «Ты не всегда так думал. Ты месяцами утверждал, что он не при чем».

Джоэл качает головой: «Нет, ты все путаешь. Я говорил, что даже очевидно виновные заслуживают непредвзятого суда».

«Это ты сейчас так говоришь. А тогда утверждал, что на него давили »

«Ты думаешь о ком-то другом, я не мог такого сказать»

«Нет, это был ты. Смотри»

Открылось еще одно окно, отрывок ее ЖиВи, который она нашла и транслировала всем, с кем они общались. В этом вложенном видео Джоэл и Дейдра сидят в кафе, и Джоэл говорит: «Его сделали козлом отпущения. Полиции нужно убедить общественность, вот она и арестовала подходящего подозреваемого. Теперь ему конец».

Дейдра спрашивает: «Не думаешь, что его могут оправдать?» и Джоэл отвечает: «Нет, если только он не сможет себе позволить команду энергичных адвокатов, а готов поспорить, что он не сможет. Люди на его месте никогда не получают справедливого суда».

Я закрыл оба окна, а Дейдра произнесла:

– Без «Рэмем» я никогда бы не убедила его, что он передумал. Теперь у меня есть доказательство.

– Хорошо, тогда ты была права, – сказал Джоэл. – Но тебе не следовало делать этого перед нашими друзьями.

– Ты все время исправляешь меня перед нашими друзьями. И теперь говоришь, что мне так поступать нельзя?

Есть ситуации, в которых гнаться за истиной уже не здраво. Когда все участники спора родственники, часто важнее иные приоритеты, а судебная гонка за истиной становится болезненной. Неужели действительно так важно, кому пришла идея отпуска, который так плачевно закончился? Нужно ли вам знать, кто из партнеров был более забывчивым, выполняя просьбы другого? Я не эксперт в семейных делах, но консультанты по брачно-семейным отношениям утверждают: точное определение момента, когда кто-то провинился, – это не ответ. Вместо того, супруги должны понимать чувства друг друга и решать проблемы, как команда.

Потом я пообщался с представителем в «Уэтстоун», Эрикой Мейерс. Сначала она недолго мучала меня корпоративными байками о преимуществах «Рэмем».

– Более доступная информация – это огромная выгода, – сказала она. – Вездесущее видео сделало революцию в обеспечении правопорядка. Бизнес становится эффективнее, когда вы ведете правильный видеоучет. И с каждым из нас происходит то же самое, когда память становится четче: мы чувствуем себя лучше не только на работе, но и в личной жизни.

Когда я спросил ее о таких парах, как Джоэл и Дейдра, она ответила:

– Если ваш брак прочен, «Рэмем» не повредит ему. Но если вы из тех людей, кто постоянно хотят доказать свою правоту и неправоту своей второй половины – это плохие новости для вашей семьи, используете вы «Рэмем» или нет.

Я признал, что она может быть права в этом отдельном случае. Но я спросил, думает ли она, что «Рэмем» увеличивает шансы на появление таких аргументов в споре, даже в крепких семьях, ведь людям теперь проще вести счет?

– Ничуть, – сказал она. – «Рэмем» не создает им характер «счетоводов», они сами взрастили его в себе. А другим парам «Рэмем» помогает осознать, что они оба бывают забывчивыми, и снисходительнее относится к ошибкам друг друга. Я предвижу, что в целом последний сценарий будет более распространенным среди наших клиентов.

Хотелось бы мне разделять оптимизм Эрики Мейер, но я знал, что новые технологии не всегда приносят добро людям. Кому не захочется доказать, что его версия событий самая правильная? Могу легко представит себя на месте Дейдры и совсем не уверен, что, поступая так, как она, сделаю правильно. Каждый, кто часами блуждал по интернету, знает - технологии поощряют дурные привычки.

#

Мозби читал проповедь каждые семь дней, в день, посвященный отдыху, варке и питью пива. Он, кажется, не одобрял питье пива, но не хотел читать в один из рабочих дней, поэтому пивной день оставался единственным свободным. Он говорил о европейском боге и сказал, что тот, кто будет следовать его правилам, улучшит свою жизнь, но объяснения, как это получится, не были особенно убедительными.

Однако у Мозби были некоторые навыки в приготовлении лекарств, и он проявлял рвение учиться работе в поле, поэтому постепенно люди стали более благосклонными, и отец иногда позволял Джиджинги приходить к Мозби, чтобы учиться искусству письма. Мозби также предлагал учить других детей, и ровесники Джиджинги иногда наведывались, но больше для того, чтобы показать друг другу, что они не боятся быть рядом с европейцем. Остальные дети вскоре начали скучать и ушли, но Джиджинги сохранял интерес к письму, отец считал, что это порадует европейца, поэтому в итоге разрешил сыну ходить на занятия каждый день.

Мозби объяснил Джиджинги как каждый звук, сказанный человеком, может быть обозначен знаком на бумаге. Знаки собирались в ряды как растения в поле; ты смотрел на знаки, как будто гуляя по ряду, каждый знак превращался в звук, и оказывалось, ты говоришь то, что когда-то сказал другой человек. Мозби показал, как создавать каждый из разных знаков на листе бумаге с помощью палочки с сердцевиной из сажи.

На обычном уроке Мозби произносил фразу, а потом записывал сказанное: «Когда наступает ночь, я иду спать». Ту мба а иле йо мэ йав. «Там два человека» Йорув мбан мба ухар. Джиджинги аккуратно переписывал это на свой лист бумаги, а после Мозби проверял.