Сначала фюрер согласился с моим предложением предать виновных Имперскому военному суду. Только после доклада имперского министра юстиции Тирака509, который, ввиду уже произведенного осуждения многих арестованных гражданских лиц, считал это пригодным методом и подчеркивал, что такие дела подлежат рассмотрению именно трибуналом (типа военно-полевого суда); фюрер, несмотря на мое возражение, все-таки решил оставить вынесение приговоров за Народным трибуналом.

Судопроизводство в отношении военнослужащих вермахта осуществлялось таким образом, что «суд чести» сухопутных войск представлял фюреру и главнокомандующему этими войсками лишь свои предложения. Таким образом, армия сама принимала решение об изгнании.

Для периода после 20.7.[19]44 г. было совершенно правильно и закономерно, что на основе предоставления Гиммлеру полномочий командующего армией резерва офицеры сухопутных войск подвергались аресту гестапо, а само предварительное следствие велось органами СД без привлечения к нему судейских чиновников вермахта.

Правильно далее и то, что «суд чести» сухопутных войск подходил к каждому отдельному случаю с точки зрения необходимости его судебного рассмотрения на основании полицейского расследования (если только офицеры-фронтовики не были уже арестованы на месте своими офицерами и военными судьями). Но судьбу офицеров и генералов решал отнюдь не «суд чести»: он только большинством голосов предлагал фюреру, как поступить в том или ином индивидуальном случае. Изучение дел проводилось с величайшей доброжелательностью, ошибок (как показал дальнейший ход событий) допущено не было. Итак, затем фюрер принимал свое решение об изгнании из вермахта и переадресовывал дело гестапо для передачи в Народный трибунал.

Насколько память мне не изменяет, Народным трибуналом было вынесено три или четыре оправдательных приговора. 32 человека приговорены к смертной казни. «Судом чести» было рекомендовано применить дисциплинарные наказания и увольнение из армии примерно в 20 случаях. Но даже и после 20.7.[19]44 г. право гестапо применять насильственные меры в отношении военнослужащих вермахта по подозрению в государственной измене оставалось ограниченным. В остальном же продолжали действовать общие для вооруженных сил преимущественные права вермахта в сравнении с полицией; права эти сохранялись и уважались, как и прежде510.

512 Генерал-полковник Гейнц Гудериан (генеральный инспектор танковых войск, с 20.7.1944 г. исполнявший обязанности начальника генерального штаба сухопутных войск) в своих «Воспоминаниях сол-37б

Кейтель об отдельных заговорщиках510 511

<...>

а) Генерал-полковник Бек. Вопрос о его замене на посту начальника генерального штаба сухопутных войск Бломбергом был решен Гитлером еще 4.2. [19]38 г. предварительно, а не позже осени того же года — необратимо.

Поэтому разработка плана «Гельб» (Чехословакия) с самого начала была передана фон Браухичу и Гальдеру. Бек был сильно оскорблен своим отстранением от этой разработки и сделал отсюда вывод о неминуемой и скорой отставке, ибо при данных обстоятельствах считал себя «не в состоянии возглавить подготовку офицеров генштаба» к предстоящей операции. Фон Брау-хич обсуждал этот инцидент с Пгглером, который соглашается с таким обоснованием замены Бека и отклоняет сначала предусматривавшееся назначение последнего командующим одной из групп армии512.

б) Генерал Фридрих Ольбрихт еще со времени службы под началом Бека в Дрездене был близок с ним и признавал его авторитет513.

в) Фельдмаршал фон Вицлебен поздней осенью 1941 г. по состоянию здоровья был по собственной просьбе отправлен в бессрочный отпуск. После его прощального визита Пгглер сказал о нем: такого столь обремененного болезнями человека вряд ли он когда-нибудь сможет использовать снова. Позже весьма обеспокоенный фон Вицлебен написал мне письмо514. <...>

г) Генерал Ольбрихт — жертва графа Штауффенберга, являвшегося начальником штаба [армии резерва]. Ольбрихт был ревностным офицером-фронтовиком. Во время Польской кампании в числе немногих командиров дивизий был награжден Рыцарским крестом [Железного креста]. В результате своего озлобления, вызванного несправедливым выговором фюрера, дал Штауффенбергу воспользоваться этой обидой. Никаким революционером он не был, а был просто мягкотелым человеком (типичный саксонец!).

д) Полковник граф фон Штауффенберг был крепко связан догматами католической веры и наряду с религиозным ему был свойствен также и политический фанатизм. Он — действительный и активный заговорщик из всех этих нытиков-пессимистов, важную роль среди которых играл лишь весьма страдавший от своей отставки тяжело больной и тщеславный Бек, мнивший, будто он в качестве преемника Мольтке на посту начальника генштаба понимает и знает все лучше всех и обладает даром предвидения515. <...>

Часть IV

КОНЕЦ

ВОСПОМИНАНИЯ ГЕНЕРАЛ-ФЕЛЬДМАРШАЛА ВИЛЬГЕЛЬМА КЕЙТЕЛЯ 1945

Последние дни при Адольфе Гитлере

Как один из немногих, кто пережил эту драму внутри и вне Имперской канцелярии в апреле 1945 г. и остался в живых, я хочу изложить здесь некоторые воспоминания об этом, начиная с 20 апреля — последнего дня рождения Гитлера518.