Герои фантастической повести «Четыре самозванца», имеющей детективный сюжет, противостоят бюрократии, которая стремится ради собственной выгоды погубить местную природу.
Эта повесть не совсем обычная. Рассказал ее не один человек, а целых восемь по очереди. Мы каждому дали высказаться — а почему бы и нет?
Семеро из них уже вам известны. А особенно хорошо — Саша Заец. Он-то сейчас и начнет…
На чьей стороне Эйнштейн?
По нашей школе поползли упорные слухи, что Вадим Колотыркин, Катин брат, изобрел Машину Времени.
Кто их распустил — непонятно. Катя никому ничего подобного не говорила.
А сам Вадька в школе вообще не появлялся, потому что был уже студентом с усами.
Пал Палыч, наш директор, приказал не верить. «Машина времени, — отчеканил он на собрании, — есть измышление зарубежных фантастов, рассчитанное засорять мозги наших школьников и отвлекать их от учебы». Ромку Свистунова освободили на неделю от уроков труда и физкультуры, чтобы он выпиливал лобзиком буквы и клеил эту цитату на стенд. Когда он дошел до слова «мозги», запас клея иссяк, и мысль Пал Палыча осталась недоклеенной.
А слухи ползли все шире. Отличникам было поручено их опровергать. В нашем классе главным опровергателем стал Максим Дрозд. В присутствии Пал Палыча он написал на классной доске какие-то формулы из теории относительности и заявил, что нам их все равно не понять, но из них следует, что никакая машина времени невозможна. А значит, великий Альберт Эйнштейн был бы на нашей стороне.
Пал Палыч остался очень доволен, пожал Дрозду руку и поставил ему жирную пятерку по физике в классный журнал. Но на перемене Максим изменил свои научные взгляды и признался в узком кругу, что великий Эйнштейн, весьма вероятно, был бы на стороне Колотыркина.
Следующий урок был история. Мы спросили Петра Ильича, что лично он думает о машине времени. Гелазония ответил, что хотел бы в нее верить, но это скорее всего фантастика. Будь у нас такая машина, — мечтательно продолжал он, — мы изучили бы историю нашего города и точно установили бы, кто построил замок на озере Подвальном. Мы могли бы наблюдать знаменитые исторические события — например, битву при Бородино…
— И участвовать! — крикнул Толя Гордеев.
Свистунов заржал, как боевой конь, и замахал невидимой саблей.
А Петр Ильич, сверкая очами, стал читать из Лермонтова:
— «Ну, был денек! Сквозь дым летучий французы двинулись, как тучи, и все на наш редут!..»
В те дни у нас в седьмом «А» вновь появился давно забытый откровенник. Раньше в нем без подписи оценивали друг друга, а теперь — Машину Времени.
«Такая машина — шикарная вещь. Лучше любых «Жигулей». Можно съездить на несколько лет вперед и достать все самое модное».
«А я бы из будущего привезла лекарства для неизлечимых больных. Вот!»
«Ну и дуры девчонки! Жить не умеют. Мне б такую машиночку, я б накупил билетов «Спортлото» и узнал бы, какие шарики выпадут в следующее воскресенье…»
«Нечестно, Жук! Я, Гордеев, заявляю тебе это как будущий офицер».
«Я бы ездил в будущее смотреть погоду и рассказывал бы телезрителям точный прогноз».
Это, по-моему, Свистунов.
А что напишу я, Саша Заец?
«Мне хотелось бы к бабушке. Она была очень хорошая, но я уже стал ее забывать…»
Вот такой откровенник ходил по классу, отвлекая нас от учебы.
Колотыркина раскрывает секрет
В конце мая моего брата показали по телевизору в передаче «Юные таланты». О Машине Времени не было сказано ни звука, — Вадик демонстрировал свою старую работу — кибернетического Филина.
— Эх! Каков успэх! — орал Филя с экрана. Прошлым летом он побывал на выставке в Тбилиси, и с тех пор у него кавказский акцент.
— Я верю, Вадим, — сказала красивая молодая ведущая, — что вы станете знаменитым изобретателем.
А Вадька, хоть и нахал, заволновался и ответил не своим голосом, что талант в нем открыл Див Дивыч из клуба «Архимед», который… которого… которому…
Это только со мной и моими товарищами Вадька не лезет за словом в карман.
После передачи снова пошли разговоры про Машину Времени. Кто и как о ней пронюхал, ума не приложу. Знали только брат и Див Дивыч. Даже мне, родной сестре, Вадя ничего не говорил, пока я не наткнулась во время уборки на его секретную тетрадь. В ней были расчеты и чертежи с поправками Див Дивыча. Я ни о чем бы не догадалась, если бы Вадька — тоже мне, конспиратор! — не написал на обложке печатными буквами: АНИШАМ ИНЕМЕРВ. А это шифрование задом наперед сейчас любой первоклассник знает.