Шри Прахлада был как раз на середине пения Харе Кришна мантры, поэтому только подмигнул в ответ.

Я повернул голову, чтобы взглянуть на девочку ещё раз, и увидел, что она с задумчивым видом стоит напротив женщин из киртана. Вдруг она развернулась и побежала по улице обратно.

"Ну да, - подумал я, - похоже, её интерес продлился не слишком долго".

Через 30 минут я окликнул преданных. "Хорошо, - крикнул я, - теперь пойдём туда". И указал на ту часть города, в которой мы ещё не были. Огромная группа преданных развернулась и, как большая пёстрая змея, тронулась в путь, прокладывая дорогу по старым булыжным мостовым.

***

"Мама! Мама!
– Закричала Моника, ворвавшись в дом, - Знаешь этих страшных людей, о которых мы говорили? И о которых рассказывали ребята? Ты ещё говорила, что они вряд ли здесь появятся?"

"Успокойся, дорогая, - сказала её мать, - Ты тараторишь так быстро, что я ничего не могу разобрать. О чём ты?"

Моника перевела дыхание и начала заново. "Мама, - сказала она, - то, что говорили дети - неправда, это не секта. Индийский посол любит их. Г-н Томщак взял их приглашение. И г-жа Джанковски купила одну из их книг".

"О ком ты говоришь, дорогая?"

"О Харе Кришна!
– ответила Моника, почти прокричав, - И они такие счастливые!"

"Я знаю, - ответила мать, - я видела, как они пели в городе. Но ты должна проявить некоторую осторожность."

"С ними всё в порядке, мама. Я сама видела".

"И что?"

"Где тот большой шарф, который папа подарил тебе на день рождения? И бусы, которые ты купила на Пасху и сандалии, которые мне не нравились? Мам, быстрее!"

***

Когда наша группа киртана покинула главную площадь, я вышел вперёд, чтобы направлять Харинаму по улицам. Мы пели ещё с полчаса. И вдруг я заметил девочку, бежавшую по улице прямо к нам. Как только она подошла ближе, я буквально задохнулся от удивления. Она сменила одежду и теперь была одета в нечто, напоминающее сари.

"Довольно маленькое сари", - подумал я, и закрыл глаза, заметив, что оно едва прикрывает её и еле держится на булавках.

Через мгновение она уже танцевала в киртане. Большие голубые деревянные бусы на её шее походили на бусы на шеях преданных. Я заметил, что на лбу она нарисовала точку (похоже, губной помадой) - наподобие индийских бинди, и сменила свою обувь на сандалии. Ей не потребовалось много времени, чтобы выучить Харе Кришна мантру, и вскоре она была украшена такой же улыбкой, как и остальные преданные.

Через 45 минут она схватила несколько приглашений у одного из распространителей и принялась бегать туда-сюда, раздавая их горожанам.

В какой-то момент к нам подошли её друзья. Они уставились, подняв брови, глядя на её облачение и на то, как она раздаёт наши приглашения, но она просто улыбнулась им и продолжала действовать с неослабевающим энтузиазмом.

Через час мы направились к автобусам, а Моника всю дорогу раздавала приглашения. Когда мы уже расселись по местам, я заметил на её постоянно меняющемся лице новое выражение - грусть.

"Скажи ей, что мы вернёмся завтра в час дня, чтобы снова петь и танцевать, - сказал я Матхуранатхе дасу, - а также, завтра будет фестиваль".

***

"Ой, мам, было так весело, - сказала Моника, вернувшись домой.
– Хочешь послушать песню, которую они поют? Начни - не остановишься!".

"Нет, спасибо, - ответила мать, - Я уже наслушалась. Весь город это слышал".

Моника еле сдерживалась: "Праздник завтра, мам, - сказала она, - ты пойдёшь?"

"Не уверена, - ответила мать, - это может выглядеть не очень хорошо. Я имею в виду - что если меня увидит священник?"

"Ой, да ладно тебе, мам!" - ответила Моника.

***

На следующий день мы прибыли в Кетржин ровно в час дня. У нас оставалось всего несколько часов, чтобы завершить рекламу фестиваля, поэтому мы пели в городе недолго. Я восхищался красотой старых зданий, многие из которых были построены около сотни лет назад, когда эта территория была частью Германии. Но вот чего я на самом деле ждал, так это новой встречи с Моникой. И мне не пришлось ждать долго. Как только мы вошли на главную улицу, я издалека увидел её, сидевшую на крыльце в ожидании нас. Как только мы подошли, она подбежала и ворвалась в группу танцевавших, одетая как преданная (как ей казалось), и провела следующие несколько часов, воспевая с нами.

Фестиваль раскинулся неподалёку от центра города, прямо на берегу озера. Мне никогда не забыть выражения её лица, когда мы закончили воспевать, завернули за угол и подошли к нашему прекрасному городку с большой сценой и разноцветными шатрами. Я представляю, что подобное же выражение будет и у меня, когда я, наконец, встречусь лицом к лицу с духовным миром.

После краткого осмотра фестиваля, я обратился к одной преданной. "Пожалуйста, найдите девочку, раздававшую приглашения, - попросил я, - я бы хотел поговорить с ней".