Чейз дотронулся рукой до головы, гадая, насколько серьезной была его рана.

– Мне нужен врач.

Отвернувшись, Харриет взяла полотенце и опустила его в таз с водой, от которой шел густой пар.

– Доктор Блэкторн уже ушел. Он сказал, что вы поправитесь.

Чейз не сомневался, что этот Блэкторн был всего лишь каким-нибудь деревенским коновалом, который имел смутное представление о том, как лечить людей.

– И какой же диагноз поставил наш любезный доктор?

Почувствовав сарказм в голосе Чейза, Харриет внимательно посмотрела в его сторону карими, окруженными густыми ресницами глазами, затем выжала полотенце, подошла к кровати и положила полотенце на лоб больного.

– В следующий раз, когда придет доктор, вы сами сможете побеседовать с ним.

Горячее полотенце произвело на Чейза магический эффект: он сразу же закрыл глаза, и им овладела странная апатия. Боль, раскалывавшая голову, начала медленно отступать.

В свою очередь, Харриет стоически старалась оставаться безучастной. Незнакомец, лежавший на белых подушках, смущал ее своей откровенной красотой. Особенно ее поражали его глаза – ярко-голубые и такие ясные, что девушке казалось, будто она видит в них его душу.

Боже милостивый, как же он был красив! И всего минуту назад этот идеальный мужчина, держа в своих объятиях, страстно целовал ее, будто она была единственной женщиной на земле... Харриет казалось, что еще чуть-чуть – и она вспыхнет, словно костер; она задыхалась от охватившего ее чувства, но не стыда, что было бы вполне естественно для женщины в подобной ситуации, а от жгучего животного желания.

О поцелуях ей было известно не понаслышке – она уже целовалась, и не раз, а целых два раза. Сначала это случилось три года назад на деревенской ярмарке в Ньюмаркете, когда она спокойно прогуливалась вдоль конюшен в одиночестве и с корзиной в руке. В этот момент неожиданно появился какой-то парень, который, пробегая мимо, схватил ее и крепко поцеловал в губы, а затем так же неожиданно исчез.

Позже, два года назад, к ним в гости из Лондона приехал внук полковника Хиллбрайта мистер Лендри. Это потом Харриет узнала, что юноша скрывался от кредиторов, а тогда, впервые увидев, посчитала его приятным и весьма эффектным молодым человеком. Их знакомство быстро переросло в легкий флирт, который продолжался в течение трех недель и потом закончился скромным поцелуем в саду за домом в Гаррет-Парке. На следующий день молодой мистер Лендри уехал, набив карманы деньгами, которые он в конце концов сумел-таки выпросить у своего дедушки. Харриет не сомневалась, что впоследствии он даже не вспоминал ни о ней, ни о старике. Что до поцелуев – тогда они не произвели на нее никакого впечатления. Тем не менее Харриет была рада получить хоть какой-то опыт, ибо серьезно полагала, что большего жизнь ей не предложит. Как оказалось, она ошибалась – поцелуй мистера Лендри не шел ни в какое сравнение с тем, что ей пришлось испытать мгновение назад.

Это был настоящий поцелуй настоящего мужчины, который, вне всякого сомнения, обладал большим опытом в такого рода делах.

Взяв полотенце, Харриет вновь посмотрела на незнакомца: как раз в этот момент он приоткрыл глаза, и на его лице появилась сонная улыбка.

– Как же мне хорошо!

Харриет решительно подавила в себе горячее желание ответить на его заигрывание. Почему этот мужчина так легко воспламенял ее страсть? Она никак не могла взять этого в толк. Ей больше были по душе ясность и порядок во всем, а этот лежавший перед ней человек представлял собой одну сплошную загадку.

Девушка поднесла к лицу больного теплое полотенце, намереваясь вновь положить его на лоб.

– Ну как, лучше? – спросила она со всей деловитостью, на которую только была способна.

– Более или менее. – Незнакомец поймал ее ладонь и прижал к щеке. В его глазах загорелся опасный огонек. – Если вы действительно хотите, чтобы мне стало легче... поцелуйте меня еще раз!

Харриет отпрянула назад и попыталась освободиться, однако незнакомец не собирался отпускать ее руку.

– В самом деле, мистер... – Она замолчала. – Если вы не знаете своего имени, как же нам вас называть?

– Хороший вопрос. Мы подумаем об этом, пока будем целоваться... – Подмигнув, молодой человек притянул ее ладонь к губам, а затем нежно поцеловал обнаженное запястье. Влажное полотенце безвольно повисло в воздухе. – Я, знаете ли, могу одновременно делать два дела – думать и целоваться; у меня тут настоящий талант.

Харриет снова попыталась высвободить руку, с испугом чувствуя, как внутри ее поднимается горячая волна желания.

– Мне не хочется вас целовать, равно как и придумывать для вас имена!

Вместо ответа незнакомец притянул ее к себе еще ближе, и на его чувственных губах заиграла улыбка, перед которой было так же трудно устоять, как и перед печеньем с корицей, которое любовно выпекала кухарка.

Харриет с трудом подавила ответную улыбку. Кем бы ни был их больной, соблазнять невинных девушек он явно умел, но поощрять его она не собиралась.

– Пожалуйста, отпустите мою руку.

– Только после поцелуя. – Он поднял брови. – Вы же знаете, я ранен, и мне может стать хуже, если я побегу за вами.