В центре Рангуна стоит самая большая в мире пагода Шве-догон — Золотая Пагода. Входить туда можно только босиком. Экскурсии, которых бывает в пагоде множество, приносят немалый доход монахам. В пагоду мы пришли рано утром, но ящик для денег уже был заполнен до половины.

Но нужно отдать должное служителям культа. В тяжелые дни борьбы за национальную независимость страны рядовые монахи вместе с народом храбро сражались против английских колонизаторов. В Рангуне мне показали памятник, воздвигнутый национальному герою, буддийскому монаху У Вис-сару, погибшему в застенках колониальной тюрьмы. Трудолюбивый, талантливый народ Бирмы гостеприимно, по-дружески встретил нас, проявляя живой интерес ко всему, что касается нашей страны и жизни советского народа.

В Демократической Республике Вьетнам мы сразу почувствовали иной ритм жизни. И хотя народ Вьетнама живет пока еще скромно, Хо Ши Мин сказал мне, что народ демократического Вьетнама далеко шагнул по пути прогресса и далеко позади нищета, бедность и прежняя экономическая отсталость бывшей французской колонии.

Президент Хо Ши Мин — очень приятный, мудрый и внимательный человек. Дав нам возможность отдохнуть денек, он повез нас в увлекательную прогулку по заливу Ха Лонг. Залив Ха Лонг — Залив Спящего Дракона. В нем более трех тысяч островов разных размеров и форм.

Кажется: действительно уснул под водой огромный дракон и только его каменные плавники, в виде различных рыб, дельфинов, остались на поверхности моря. Над бухтой стоял легкий туман. То тут, то там по тусклой глади воды скользили рыбацкие лодки, и их огромные косые паруса издали казались крыльями больших бабочек, упавших от усталости в море. В тот день температура была +16°. Здесь это считалось самым холодным временем года.

К полудню солнце разогнало туман и Ха Лонг вдруг засиял всей своей волшебной красотой. Стало жарко, и «па Хо» — так Хо Ши Мин велел мне звать его, предложил выкупаться на крохотном песчаном пляже одного из островков.

— Не замерзнешь? — спросил он меня, лукаво улыбаясь.

Через секунду мы уже на шлюпке гребли к небольшому

островку. Его серые, блестящие от росы камни выбрасывались отвесной стеной вверх и только в одном месте переходили в золотой пятачок крохотного песчаного пляжа.

— Что это за остров? — спросил товарищ Хо Ши Мин командира катера, когда мы, вволю накупавшись, снова перебрались на борт сторожевика.

— Значится под номером сорок шесть, — ответил моряк.

— Я думаю, раз Герман Титов сам навсегда не может остаться у нас во Вьетнаме, мы оставим его по-другому, — сказал па Хо и, обняв меня за плечи, добавил: — Дарим тебе этот остров! Приезжай сюда всегда, когда захочешь, будешь дорогим гостем! — и, уже обращаясь к капитану, пояснил свою мысль: — Исправь на карте: остров № 46 отныне будет называться островом Германа Титова...

Моряки аплодировали, поздравляли меня, а я испытывал и чувство неловкости за такой почет и чувство благодарности сердечному па Хо и всему народу этой далекой и близкой нашему сердцу страны.

По пути из Вьетнама домой для заправки самолета горючим мы произвели посадку в Гуаньчжоу. Пока шла заправка, мы провели приятных полтора часа со встретившими нас китайскими школьниками. Разговаривали, нас угощали крепким китайским чаем. И здесь, в Китайской Народной Республике, как везде, самыми «осведомленными» в вопросах космических полетов, самыми любознательными были, конечно, эти ребята. И они тоже мечтали стать космонавтами.

ДНАЖДЫ весенним утром наш самолет опустился на Нью-Йоркском аэродроме. На этот раз он сел довольно надолго. Здесь мне довелось пробыть вместе с женой около двух недель.

Ш

Нью-Йорк мне не понравился. Я считаю, что люди должны строить город для того, чтобы в нем можно было нормально жить, работать, отдыхать. Этому вовсе не способствуют небоскребы, закрывающие от людей солнце, грохот надземных

поездов, большое количество машин на узких улицах, гарь, копоть заводов. Множество машин на улицах не облегчает, а затрудняет движение, и, если люди ходят по своим делам пешком, они быстрее достигают цели. Сверкающие, вспыхивающие, взрывающиеся молниями со всех сторон световые рекламы не привлекают, а скорее отталкивают и, конечно, утомляют.

Куда более приятен, тих и спокоен Вашингтон — административный центр Америки. Здесь много зелени, не видно промышленных предприятий и небоскребов, так как специальным законом запрещается кому бы то ни было строить здания выше Капитолия, в котором заседает Конгресс — высший законодательный орган Соединенных Штатов Америки. Одним словом, американцам пришлось прибегнуть к закону, чтобы спасти свою собственную столицу от своих же собственных дельцов и предпринимателей, которые — дай им только волю— и Вашингтон и его парки и скверы утопили бы в заводской копоти и задавили бы столицу скалами небоскребов, превратив ее улицы в ущелья.

В Вашингтоне нас познакомили с американским астронавтом Джоном Гленном. Я с интересом ожидал этой встречи. Мне хотелось поговорить с человеком, который совершил три оборота вокруг Земли в малоудобном космическом корабле, пережив перед этим немалые волнения и тревоги.

Многие, наверное, знают, что полет Гленна откладывался 10 раз! Много раз он поднимался в кабину, подолгу ждал старта, но старт то из-за неисправности корабля, то из-за погоды откладывался...

Как-то на пресс-конференции меня спросили: