Шрифт:
И она сунула ладони Марьяне под нос, за что та ее грубо толкнула, закричав «Фу-у!».
По дороге они купили шампанского, а уже на выезде из города Марьяна заставила их остановиться в Макдоналдсе — и ведь запивала гамбургер «Асти Мандори»! Правда, Алиса с Фаей глядя на нее тоже проголодались — пришлось возвращаться и в первом попавшемся итальянском ресторане заказывать макароны на дом.
Макароны были съедены прямо в машине — правда, припаркованной перед домом, а потом они еще и танцевали в бикини у пруда.
— Надо сделать бассейн, — решила Алиса, лежа в пруду у самого берега и с отвращением отпихивая ногами тину.
— Привяжите меня веревочкой, чтобы я не утонула, потому что я засну прямо здесь, до дома не дойду… — застонала Фая.
Кое-как они добрались домой, Алиса рассовала девиц по кроватям, но сама, хоть и валилась минуту назад от усталости, заварила зеленого чаю и устроилась на втором этаже на террасе.
Первый раз в жизни она чувствовала, что все сделала правильно.
Она не боялась, не шла на компромиссы с собой, не делала того, что представлялось нормальным разумному большинству. Это ее жизнь. Она сама решает, что для нее хорошо.
Странные намеки Лили, ее поджатые губы, многозначительные вздохи — все это глупо, потому что это Лиле хотелось, чтобы она углубленно занималась магией, а не ей, Алисе.
Многие бы, наверное, покрутили пальцем у виска, узнав, что Алиса променяла взрослого солидного мужчину, который подарил ей кольцо с бриллиантом, на симпатичного мальчишку, но все же знают — она никогда не поощряла ничего взрослого и солидного — ей всегда хотелось быть немного безумной и своевольной, и она — тот самый человек, которого по рукам и ногам связывают эти жуткие обязательства — «в горе и в радости», «жили долго и счастливо»…
Она будет богатой, вечно молодой и очень счастливой — так, как умеет.
И никто не посмеет встать у нее на пути.
Глава 11
— Ты пмаешь… — Алиса передохнула и отвела взгляд. — Дело не в том, что…
Марк с легким удивлением смотрел на нее. Попытка объясниться, кажется, с треском провалилась.
Неделю Алиса собиралась поговорить с ним — честно и открыто, но трусливо откладывала встречу на потом. И даже делала вид, что сто неотвеченных звонков от Марка — это нормально. Ничего такого. Просто сейчас она занята.
Конечно, она действительно была занята. Все газеты написали о новом клубе, куда потянулись даже арабские шейхи — они приезжали на ночь, делали «Лунатику» кассу, производили фурор в каком-нибудь «Национале» или «Метрополе» и улетали обратно — к своим нефтяным вышкам и гаремам. Фирменный коктейль «К черту любовь!» расписывали все колонки сплетен — он был великолепен, и от него почти не было похмелья, сколько ни выпей.
Всего неделя — и Алиса стала знаменитой. Она дала примерно сорок интервью, снялась для трех самых модных журналов — ей даже позвонили из «Глянца» и договорились об эксклюзивном материале.
Ее наперебой звали на радио — поговорить о клубной жизни и прочей индустрии развлечений.
В клуб рвались толпы, но пускали не всех, потому что нужны были самые яркие, сексуальные, стильные и безбашенные клабберы, которые могли бы «сделать» вечеринку. Богема оживилась — самых-самых пускали бесплатно и даже угощали спиртным.
Откровенных шлюх не пускали — всех этих девиц с загорелыми бюстами, завитыми на бигуди платиновыми локонами и маникюром со стразами. У Алисы был не секс-клуб, поэтому проходили только девушки с огнем в глазах — такие, что нацелились на приключения, а не на пополнение счета.
Так что разговор с Мариком, конечно, пришлось отложить. Но необходимость сделать это нарывала, как больной зуб.
Поэтому в пятницу, перед открытием, Алиса заехала к нему. Она собиралась спокойно, без излишней драматизации, признаться в том, что не готова к отношениям — купила даже бутылку виски (скрепить развод), но вдруг перепугалась, устроилась во дворе — якобы покурить и собраться с мыслями, и выпила граммов триста — совершенно случайно, просто хотелось пить, а под рукой ничего другого не оказалась…
К Марку заявилась еще более-менее в форме — от волнения держалась в тонусе, но у него на диване, в привычной умиротворяющей обстановке, почувствовала — развезло. Язык не ворочался, и больше всего хотелось прилечь, но она должна выполнить долг, прежде чем гордо уйдет — одинокая и свободная.
— Марик, нам нужно расстаться! — воскликнула она, посчитав, что с прелюдиями у нее сейчас точно не сложится.
Марк, конечно, слегка удивился. Но серьезность момента оценил.
— Не хочу на тебя давить, но этому есть какая-то причина? — сухо поинтересовался он.