— Не беспокойтесь, я понимаю, что можно, а чего нельзя сказать. Все-таки расплачиваться за мое решение придется ей и детишкам.

— Я сказал: мы поможем.

— Хотелось бы знать, на что могу рассчитывать.

— Не знаю, что вам потребуется.

— Видите ли, если придется уезжать, переберусь в Астех. Может, буду околачиваться без работы… Сами знаете, какое время… А я там купил бы домик, устроил маленькое хозяйство… Тысяч тридцать потянет. Меньше не обернусь…

— Хорошо, — сухо сказал Эрнест. — Мы вам поможем… Конечно, если убедимся в точности ваших сведений.

— Благодарю вас, — повторил Трейбл. Он проводил гостей до двери.

Эрнест Чьюз и Райч сели в машину. Некоторое время проехали молча. Наконец Райч, сидевший за рулем, сказал:

— Неприятный малый…

— Да, — согласился Эрнест. — Готов из своего секрета сделать бизнес. Дауллоби ничего не требовал и пожертвовал жизнью.

— Не всем быть героями, — заметил Райч.

Старому Чьюзу тоже не понравилось «соглашение» с механиком Трейблом.

— Где деньги, там дурно пахнет, — сказал он брезгливо.

— Но, с другой стороны, Трейбл прав, — возразил Эрнест. — После своего свидетельства ему ничего другого не останется, как убраться подальше. Такие люди, как Ундрич и его покровители, не очень церемонятся… А откуда у маленького человека средства?.. Мы морально обязаны…

— Понимаю, понимаю, — поморщился Чьюз. — Не денег жалко…

Утром в среду Эрнест Чьюз и Райч снова были у Трейбла. Встретил их он очень приветливо:

— Очень рад вам, господин Чьюз! Здравствуйте, господин Райч! Принесли деньги, господа?

Эрнест Чьюз нахмурился.

— Можете быть спокойны, господин Трейбл. Вот чек на тридцать тысяч… На предъявителя, так вам, верно, удобнее. Как только вы дадите показания…

— Что же я должен показать, господа?

— То есть как что? Что знаете, то и покажете…

— Не знаю, что вас интересует…

Лицо Эрнеста Чьюза становилось все более мрачным.

— Вот что, господин Трейбл, — сказал он решительно, — играть в прятки незачем. Знаете — так говорите, нет — не рассчитывайте, что мы хотим купить вашу подпись. Свидетели этого рода нам не нужны.

Трейбл посмотрел на Эрнеста Чьюза, помолчал. Лицо его приняло обычное, ничего не означающее выражение.

— Простите, господа, я передумал… Я не могу дать тех показаний, о которых вы просите. Не могу даже за тридцать тысяч, которые вы мне предложили. Испытания изобретения Ундрича на самолете прошли по всем правилам, самолет был в полном порядке… Я не могу изменить правде… Даже за тридцать тысяч…

— Вы изменяете ей за большую сумму? — с презрением сказал Эрнест Чьюз. — Кажется, я верно понял вас, господин Трейбл. Вы — достойный помощник своего хозяина Ундрича.

Эрнест Чьюз резко повернулся и вышел. Райч едва поспевал за ним.

— Мерзавец, мерзавец! — не выдержал Эрнест, садясь в машину. — Какая глупость, что мы обратились к нему!

— Во всяком случае мы ничего не потеряли, — успокоил его Райч.

— День потеряли. А может, что-нибудь и побольше…

— Просто мошенник, который за тридцать тысяч готов дать свою подпись под карт-бланш, — сказал Райч. — Но вот что плохо, Эрнест. Такой тип продаст любой секрет. Раз не продает, значит, ничего не знает… А не он, так кто же положил вторую «сигару»?

— Я думаю, здесь другое. Зачем ему понадобился день отсрочки? Он советовался, да не с женой.

— С Ундричем?

— Уверен. Вот ты, Джильберт, говоришь: за тридцать тысяч он продаст любой секрет. Не забывай, что он уже получил деньги с Ундрича. Дауллоби получил пятнадцать тысяч, вероятно, и этот не меньше. Конечно, дело не в этике: такие, как Трейбл, если выгодно, продадут и перепродадут. Да вот вопрос: выгодно ли перепродать? Ведь он прав: выдай он Ундрича, придется ему скрываться. А нас бояться нечего. Сам посуди: не выгодней ли ему еще дополучить с Ундрича? За дополнительное молчание. Своим визитом мы только набили ему цену.

— Ты думаешь…

— Я думаю, что «великому изобретателю» имело смысл заплатить этому мошеннику и больше тридцати тысяч. Хорошо, что в одном они все же просчитались…

— В чем это?

— Вероятней всего, они рассчитывали, что я не удержусь от соблазна получить за тридцать тысяч нужные мне показания. Ведь Трейбл выражал полную готовность подписать все, что угодно. Подписать он все-таки не подписал бы, зато они узнали бы, что именно нам известно. Это не может не беспокоить их.

— Послушай, Эрнест, неужели Ундрич серьезно мог на это рассчитывать?