Эксперименты по дистанционному зондированию Земли были проведены на тестовых участках и в других местах: в Краснодарском и Ставропольском краях, Прибайкалье и Средней Азии.

С песней из кинофильма «Высота» начали мы 15 апреля 1984 года готовиться на станции «Салют-7» к первому своему выходу в открытый космос. Почему так весело, как потом нас спрашивали, мы подошли к одной из труднейших операций в нашей программе? Да потому, что бескрайняя бездна открытого космоса нас уже не страшила. Мы ясно сознавали: после легендарного полета «Восхода-2» и выхода А. Леонова прошло около двадцати лет, и за эти годы накоплен определенный опыт в проведении работ.

Переход Е. Хрунова и А. Елисеева из одного корабля в другой, испытания специального монтажного инструмента и нового скафандра Ю. Романенко и Г. Гречко позволили В. Коваленку и А. Иванченкову провести демонтаж и частичную замену научной аппаратуры и контрольных образцов некоторых изделий, установленных на внешней поверхности станции «Салют-6».

Все шло по плану. И вдруг непредвиденное испытание. Оно выпало на долю В. Ляхова и В. Рюмина. Антенна радиотелескопа РТ-10 не отделилась от станции «Салют-6». На помощь пришли специалисты. В короткие сроки в гидролаборатории Центра подготовки космонавтов имени Ю. А. Гагарина они проиграли различные варианты выхода из создавшейся ситуации. Рекомендации Земли блестяще реализовали В. Рюмин и В. Ляхов.

На «Салюте-7» первыми вышли в открытый космос А. Березовой и В. Лебедев. Они исследовали возможность проведения некоторых монтажных операций с использованием нового инструмента. Затем В. Ляхов и А. Александров установили две дополнительные секции на центральную панель солнечной батареи. И вот настал наш черед.

Сегодня с благодарностью вспоминаю инструкторов, врачей, других специалистов, всех тех, кто готовил нас к полету. Мы отлично представляли, какие нагрузки нас ждут. Ведь почти все операции были отработаны в гидролаборатории. Сейчас можно сравнить тренировки на Земле с тем, что приходилось делать на орбите. Скажу прямо: в космосе работать легче. Под водой энергозатраты больше, мешает ее инертность. Но, как говорил А. Суворов: «Тяжело в учении, легко в бою».

Не хочется, однако, чтобы у читателя складывалось неправильное представление о работе в открытом космосе. Перед и после каждого выхода с нами беседовала медицинская группа. Я докладывал ее руководителю о готовности экипажа, а он сообщал о состоянии нашего здоровья и давал разрешение на выполнение предстоящих операций. Запомнилось, как после одного из выходов руководитель медицинской группы поинтересовался:

— Как там у вас дела?

— Похоже, что наши рыцари вернулись с крупного кулачного боя, — ответил Олег.

Он точно оценил эту тяжелую мужскую работу. Однако я отвлекся. Тренировки в гидролаборатории стали хорошей базой для всей нашей внекорабельной деятельности. Например, считалось, что в тени работать не только трудно, а и опасно. Но наша программа была настолько насыщена, что светлого времени на орбите просто не хватало. Половина из полутора часов каждого витка занимала тень. Стоять и ждать 45 минут, пока она кончится, слишком накладно, жалко потерянного времени. Попробовали приспособить электрические фонарики. Оказалось, что вполне прилично можно освещать место работы и не обязательно дожидаться рассвета. При выполнении заключительных операций мы уже достаточно хорошо ориентировались в тени.

Нас было трое. И хотя Олег не выходил на поверхность станции, мы постоянно ощущали его присутствие. Он следил за нами, контролировал наше состояние и работоспособность, что-то вовремя подсказывал. Во всяком случае, когда уходили из зоны связи, единственным, кто мог это сделать, был Атьков. И мы действовали более уверенно.

Кроме того, многие операции, которые раньше выполняли двое, теперь делали втроем. Это, безусловно, легче. Олег помогал входить в скафандр, закрывал люк в рабочий отсек, контролировал приборы и агрегаты, обеспечивающие выход, выдавал с пульта команды. Продолжительность нашей работы за бортом станции превысила суммарное время пребывания в открытом космосе всех советских космонавтов. Мы выходили из станции шесть раз, и если бы не помощь Олега, ох как трудно бы нам пришлось! Его физическая поддержка была весьма кстати.

Каждая экспедиция на орбиту делала определенный шаг вперед, как бы поднималась по ступенькам лестницы. Такой шаг сделали и мы. В сентябре 1983 года нам сообщили нерадостную весть: в объединенной двигательной установке (ОДУ) возникла неисправность, которая привела к разгерметизации трубопровода. ОДУ продолжала функционировать, но принцип резервирования не соблюдался. Было принято решение провести ремонтные работы с ОДУ.

Агрегатный отсек находился достаточно далеко от выходного люка. Но дело еще и в том, что надо не только добраться до него, а и принести туда достаточно много различных приспособлений. В свой первый выход мы принесли разборный трап. Собрали его и закрепили на нем несколько контейнеров с инструментом. Затем подготовили рабочее место на агрегатном отсеке.

При работе вне корабля приходится соблюдать известную осторожность. Так, на торце хвостового отсека могут, например, остаться примеси токсичного топлива. Если их занести в переходный отсек, то не исключаются негативные последствия.

Первый выход был самым тяжелым по физической нагрузке. Об этом можно судить хотя бы по температуре тела. Она повышалась до 37 градусов. В эти минуты обычно вмешивался Олег:

— Ребята, не торопитесь. Чуть-чуть отдохнем, и все будет хорошо.

Со временем напряжение обычно снижается. Так было и у нас. К концу выхода Соловьев предложил ЦУП даже встречный план: