Кажется, он вызвал веселое внимание? Леонид беспомощно озирался по сторонам. Пора сматываться. Эх, если бы эти бабы наскочили на него лет пять назад. Шуганул бы он их ко всем матерям — сразу бы свои жала прикусили... Совсем обынтеллигентился.

— Какие вы вумные! — насмешливо, с вызовом сказал он. — Как в утки!

Этот тон был его ошибкой.

— Зачем же грубить? — недоуменно упрекнула блондинка с головой, похожей на шар перекати-поля.

— Мы думали, что понравились вам.

— И такой мальчик кудрявый.

— Может, вы заблудились и не найдете свой этаж?

Леонид развязно отставил ногу.

— Не беспокойтесь: грамотный. Юбку от штанов отличу. Рыжебровая девушка с лукавыми глазами уничтожающелюбезно воскликнула:

— Ах, как приятно видеть всесторонне образованного человека! И вы всегда безошибочно отличаете юбку от штанов? Ваша наблюдательность может сделать честь любому профессору!

— И портному!

Еще раз окинув взглядом «комнату» и не найдя той, кого искал, Леонид нарочито медленно двинулся к выходу. Весь его вид должен был показать, что он совершенно не смущен, а просто ему здесь больше нечего делать.

«Зря связался с этими пиявками. Надо бы промолчать». Вокруг защебетали:

— Куда ж вы уходите?

— С вами так интересно беседовать!

— Я еще никогда не встречалась с подобной эрудицией. Молодой человек, вы не можете развить свою оригинальную мысль на волнующую всех тему о женском и мужском туалете и как один отличить от другого?

Теперь уже весь этот угол цеха подтрунивал над Осоки-ным, сыпал остротами, смехом.

До выхода еще было далеко. Леонид незаметно прибавил шагу, стараясь, однако, чтобы это не походило на бегство. «Прицепились же к слову, язвы! »

— А я вот от вас ничего, кроме сорочьей трескотни, не услышал, — не выдержав, кинул он.

И пошел еще быстрей, считая, что последнее слово за ним. На секунду среди студенток установилось молчание. Затем звонкий озорной голос предложил:

— Девочки! Обсыплем его пухом? Давайте?

— Лучше обольем водой!

— Идея! У кого есть вода? Хоть чай.

— Только не обварите!

Хохот, шум вокруг возрастали.

Леонид чуть не бегом достиг выходной двери. Гляди, еще в самом деле обольют. Он опасался: вдруг какая-нибудь студентка задержит? Не бороться же с ней? Совсем позор. Да Леонид и понимал, что сейчас у него рука не поднимется грубо оттолкнуть девчонку, хотя раньше не задумался бы ударить ее и посчитал бы это молодечеством.

«Зря Ваньку не захватил, — мысленно попенял он. — Вдвоем бы мы откусались, да и бабы не стали бы разыгрывать». Ему было стыдно. Действительно, девчонки правы: грубиян.

Сбежав со ступенек на первый этаж, Леонид едва не сшиб с ног парочку, стоявшую в подъезде у самого выхода во двор. Он еле сумел запнуться и выставил вперед руку, готовясь спружинить ею, как буфером.

— Что несешься, Осокин? — услышал он удивленный, недовольный голос.

Аркадий Подгорбунский? Вот кого он чуть не сбил? Рядом с ним стояла девушка в бордовой вязаной кофточке, с зябко поднятыми плечами.

— Это ты? — только и мог впопыхах выговорить Леонид.

— За тобой гонятся, что ли?

Леонид быстро обернулся назад, на лестницу.

— Гонятся?

Вероятно, вид у него действительно был встрепанный, шалый. Подгорбунский расхохотался; улыбнулась и девушка.

— Не со свиданья ли? — весело спросил Подгорбунский, и теперь ничего, кроме доброжелательства, Леонид не уловил в его тоне. — На третьем этаже много хорошеньких. Я знаю, ты ходок!

Он поощряюще мигнул, погрозил пальцем.

Откуда Подгорбунский взял, что он «ходок»? Такого повода Леонид ему не давал, да и вообще не был с ним настолько близок, чтобы говорить о девушках. Неужели узнал об Алле Отморской?

Конечно, никто из студенток не собирался выбегать за Леонидом: лестница на всех пролетах была пуста. Но его смутила догадливость Подгорбунского. Ну и нюх! Как у борзой. Почему-то Леонид посчитал нужным задержаться с ним хоть на минутку.

— Кто тебя, Осокин, все-таки наладил? — допытывался Подгорбунский. — Дивная пери? Или соперник ревнивый?

Стоял он чуть выпятив широкую грудь, незастегнутый ворот рубахи открывал шею, покрытую красными пупырышками: вечер дышал сырым ветерком, осенней прохладой. Кепка Подгорбунского была низко, фасонисто надвинута на близко поставленные глаза, в ладной манекенной фигуре проглядывала молодцеватость, словно он специально демонстрировал себя.

Оправдываться было бесполезно, и Леонид загадочно прищурил правый глаз:

— Сказал бы кто, да зарок дал молчать.

— Ну и летел ты! Как Тунгусский метеорит.