«Пинта» дала также течь, и трюмы начали наполняться водой. Пинсон, по определению адмирала, человек сильный духом и разумом, приказал закрепить сломанный руль канатами, и каравелла тихим ходом продолжала путь. На следующий день руль сломался снова, но флотилия успела уже добраться до главного города архипелага – порта Лас-Пальмас. Нанять другое судно взамен «Пинты» не удалось: местных судовладельцев не соблазняли никакие посулы. Наконец Колумб с трудом уговорил кузнецов приделать «Пинте» новый руль, а сам тем временем с двумя другими каравеллами отправился к западному острову архипелага Гомере и пополнил там запасы воды, дров и провианта: закупили хлеба, сыру, насолили и навялили мяса.

Ремонт «Пинты» продолжался целый месяц, и только 6 сентября флотилия снова вышла в океан.

В этот день Колумб отметил в дневнике, что ему стало известно о приближении трех португальских каравелл к Канарским островам с целью захватить его флотилию и таким образом расстроить задуманную экспедицию. Это, писал Колумб, объясняется, должно быть, завистью, которую испытывает король Португалии при мысли, что он упустил адмирала. И лишь темная безлунная ночь помогла флотилии Колумба избежать нежелательной встречи.

В течение трех дней на горизонте еще маячил последний клочок Старого Света – горы острова Ферро и дымящаяся вершина вулкана Тенериф. Затем исчезли и они. Вокруг судов расстилался теперь лишь один безбрежный океан.

Колумб приказал капитанам держать курс прямо на запад, не отклоняясь ни к северу, ни к югу, и равняться по флагману, чтобы каравеллы не потеряли друг друга из виду. Если все же случится беда и один из кораблей отстанет от флотилии, он должен по-прежнему идти на запад, а через семьсот лиг лечь в дрейф и ожидать остальные каравеллы: таково по карте Тосканелли было расстояние от Канарских островов до Сипанго.

Каравеллы подавали друг другу сигналы: днем – дымом, ночью – огнями и орудийными выстрелами, а приказы адмирала выслушивались на небольшом расстоянии.

Моряки не надеялись больше увидеть сушу и вернуться на родину в Испанию. Колумб понимал, что, по мере продвижения вперед, тревога их будет возрастать. И чтобы люди не впали в отчаяние, он решил, как о том свидетельствует запись в его дневнике, отмечать в корабельном журнале и объявлять экипажу приуменьшенные данные о пройденных расстояниях, а действительные – заносить в свой личный журнал.

Этот маневр адмирала не сыграл большой роли: братья Пинсоны на своих кораблях также вычисляли пройденное расстояние и записывали данные в судовой журнал, да и на самой «Санта-Марии» было немало бывалых моряков.

К тому же познания Колумба в навигации были довольно посредственны, и он нередко так ошибался в расчетах, что его «приуменьшенные» данные были ближе к истине, чем «правильные». А нередко результаты его расчетов были просто смехотворными, особенно при определении географической широты.

В первые недели плавания дул устойчивый восточный пассат, и каравеллы, как огромные белокрылые птицы, без устали летели на запад. Идти было легко и привольно, погода стояла прекрасная.

О хорошей погоде свидетельствуют восторженные записи в дневнике Колумба. 16 сентября адмирал отметил, что в этот день удерживалась удивительно мягкая и приятная погода, точно «как в Андалусии в апреле». Прелесть утренних часов доставляла ему огромное наслаждение и, казалось, не хватает лишь соловьиного пения. Море было гладким, как река.

Паруса почти не приходилось переставлять, и матросы могли вволю отдохнуть и выспаться.

И все же в те времена дальние морские плавания отнюдь не были похожи на увеселительные прогулки. Мореходы долгие недели, а то и месяцы жили без элементарных удобств, спали одетые, в бури зачастую мокрые с головы до ног, в невероятной тесноте на ящиках и бочках в трюме и в палубных надстройках, подстилая под себя одежду. Подвесные койки, похожие на гамаки, появились на кораблях в XVI веке, В экспедиции же Колумба постелью пользовались лишь капитаны, шкиперы, штурманы и сопровождавшие флотилию должностные лица.

Пищу готовили на примитивном очаге, сооруженном на палубе в деревянном ящике, наполненном песком и прикрытом от ветра. В шторм же, когда ветер задувал пламя, а через палубу перекатывались волны, о горячей пище нечего было и думать.

Еда была очень однообразной: сухари, вяленое мясо, растительное масло, бобы и горох. Моряки в дальних плаваниях из-за отсутствия витаминов часто болели цингой, или скорбутом.

13 сентября, находясь в двухстах лигах от Канарских островов, Колумб впервые обратил внимание на странное явление: игла компаса отклонилась от обычного направления. В этот день она стала показывать прямо на север, на Полярную звезду, то есть легла точно по географическому меридиану [21] . В последующие дни северный конец иглы еще больше отклонился к западу. Колумб несколько дней скрывал это таинственное явление, чтобы не тревожить команду. Но рулевые заметили, что с компасом происходит неладное.