Минут через пять-шесть я услышал сильный шум внизу, затем кто-то пробежал по коридору. Я вышел в коридор и увидел мистера Шейна и слугу в белом костюме. В комнате Эймса раздался выстрел; тогда мистер Шейн разбежался и вышиб дверь плечом. Таким образом, мой визит превратился в пустую трату времени, а в аэропорте мне сказали, что обратных рейсов не будет до завтрашнего утра. Теперь мне остается лишь взять такси, поехать в отель и отдохнуть хотя бы несколько часов. Само собой, не хотел бы проводить ночь под этой крышей. Григгс кивнул.

– Подождите еще чуть-чуть, пока мы не закончим,– сказал он.– Ждать придется не более получаса.

В дверях появился Пауэрс.

– Ваши ребята говорят, что у них все,– отрапортовал он.– Приехала «скорая помощь».

Григгс вышел из комнаты вместе с Шустером и коротко побеседовал с экспертами. Наверх прошли санитары с носилками, захлопали двери, во дворе взревел мотор автомобиля.

Через несколько минут Григгс вернулся; за ним вошел слуга в белом костюме. В присутствии полицейских Альфред держался нервно и настороженно. Он неловко сел в кресло, сложив руки на коленях, и начал отвечать на вопросы.

Звали его Альфред Санчес; родился он в Нью-Йорке и находился на службе у Эймса в течение пяти лет. Ему было тридцать четыре года, он был холост, и, судя по его словам, ранее не имел никаких неприятностей с полицией. Кроме него из прислуги в доме имелся лишь повар-мулат, который ночевал в своей квартире.

Альфред подтвердил, что Уэсли Эймс обычно проводил ночи в клубах, спал допоздна и почти никогда не обедал дома. Сегодня он встал в половине пятого, принял душ, оделся и отправился в свой кабинет, повесив на дверь табличку «Не беспокоить». В пять часов миссис Эймс принесла ему кофе. Насколько было известно Альфреду, до приезда Ральфа Ларсона в кабинет Эймса никто не поднимался. Эймс никогда не запирался изнутри: Альфред объяснил, что грозная табличка на двери служила достаточной защитой от посетителей.

Примерно в половине восьмого повар отправился домой, вымыв посуду после обеда. Мистер Конрой и миссис Эймс уехали около восьми; никаких распоряжений для Альфреда они не оставили. Альфред пошел на кухню, где услышал, как мистер Шустер требует принести ему виски. Мистер Эймс, сидевший в прихожей, попросил принести ему бутылку бурбона.

Когда Альфред выходил из кухни с подносом, на котором стояли бутылки и бокалы, в дом вбежал Ральф Ларсон. Оттолкнув Марка Эймса, он бросился к лестнице. Альфред оказался у него на пути; Ларсон сшиб его с ног и побежал наверх. Очнувшись, Альфред устремился следом, но опоздал: Ларсон уже успел войти в кабинет Эймса и запереть за собой дверь.

Сержант Григгс сухо поблагодарил слугу и отпустил его, попросив вызвать Ральфа Ларсона.

Ларсон вошел в сопровождении патрульного Пауэрса и вызывающе взглянул на Григгса.

– Почему вы никак не можете покончить с этим? – раздраженно спросил он.– Я уже сознался, что убил его, разве этого недостаточно?

– В моем присутствии вы еще ни в чем не сознавались,– холодно ответил Григгс.– Назовите ваше имя и место работы для протокола.

– Господи, твоя воля! Меня зовут Ральф Ларсон. Я работаю в «Ньюс» вместе с Тимом Рурком. Час назад я застрелил Уэсли Эймса у него в кабинете. Этого вам достаточно?

– Остается выяснить мотивы убийства и степень его преднамеренности. Как я понимаю, вчера вы грозились убить Эймса?

– Какое это теперь имеет значение? Мы с Тимом выпили, и я распустил язык. Я уверен, Тим уже все вам рассказал,– Ларсон дернул щекой и затравленно взглянул на Рурка.– Какой еще, к черту, вам нужен мотив? Неужели обязательно требуется смешивать с грязью имя моей жены? Я убил его потому, что он был подонком и не заслуживал жизни, вот вам весь мотив.

– Где вы достали оружие?

– Револьвер мой, у меня есть разрешение на него.

– Значит, вы зарядили револьвер, приехали сюда и ворвались в дом с заранее обдуманным намерением убить Эймса? – спросил Григгс.– Убийство не было совершено в состоянии аффекта, я правильно вас понял?

– Меня не интересует, что вы там поняли или не поняли. Я уже сказал вам…

– Не будь таким безнадежным идиотом, Ральф,– вмешался Рурк.– Ты не мог действовать так хладнокровно, что-то подтолкнуло тебя к этому. Дороти что-то сказала тебе, верно?

– Дороти? Нет. Все дело в этом ублюдке. Когда я посоветовал ему держаться подальше от Дороти, он рассмеялся мне в лицо. Я сказал, что убью его, но он продолжал смеяться. Тогда я вернулся за револьвером и прикончил его, будь оно все проклято.

– Минутку,– Григгс озадаченно уставился на Ларсона.– Когда он смеялся над вами?

– Сегодня вечером. Он сидел в кресле, одетый в свой идиотский малиновый жилет с серебряными пуговицами. Он даже не прекратил разбирать свою почту, даже не взглянул на меня. Разрезал конверты один за другим, а на меня и не взглянул, словно я дерьмо у него под ногами. Если бы в тот момент у меня был револьвер, то я бы прикончил его.