спрашивает у Шеболдаева: «Кто у тебя секретарем Вольского ОК? Наделал во время хлебозаготовок таких художеств, что придется его, как видно, судить?»

«А вот он, секретарь Вольского ОК», — отвечает Шеболдаев, указывая на меня.

«Ах, вот как! — говорит Крыленко. — В таком случае, товарищ, зайдите после конференции ко мне».

Я подумал, что быть неприятности, дал телеграмму в Вольск, чтобы подготовили реабилитационные материалы; но после конференции на совещании с секретарями крайкомов Молотов заявил: «Мы не дадим в обиду тех, кто обвиняется в перегибах. Вопрос стоял так: или взять даже поссорившись с крестьянином, или оставить голодными рабочего. Ясно, что мы предпочли первое». После этого Крыленко видел меня, но даже и словом не обмолвился о том, чтобы я к нему зашел».

Этот факт характеризовал не только инициатора и вдохновителя перегибов Овчинникова, но и Молотова, взявшего под защиту перегибщиков.

Что касается других виновников перегибов, то Политбюро ЦК ВКП(б) фактически реабилитировало их. Так, Пашинский, работавший руководителем совхоза «Красный колос» и проводивший вместе с «агитколонной» хлебозаготовки в Вешенском районе, местными органами был исключен из партии, арестован и выездной сессией нарсуда был приговорен к расстрелу. Однако Политбюро ограничилось вынесением ему строгого выговора. Решение суда в отношении Пашинского и членов его «агитколонны» было аннулировано.

Не поднималась рука у Сталина на исполнителей его воли. Зато не дрогнула она в отношении крестьян.

Написанный им драконовский закон от 7 августа 1932 г. беспощадно карал смертной казнью или с заменой при смягчающих обстоятельствах 10-летним заключением «за хищение (воровство) колхозного и кооперативного имущества»[353].

Действительный смысл этого ужасного закона (утверждавшего беззаконие!) был современникам вполне ясен: «за каждый срезанный колосок человека расстреливать». Так его оценила «группа Смирнова-Толмачева-Эйсмонта», члены которой — старые большевики — были исключены из партии и впоследствии репрессированы. Они считали, что «неуспех хлебозаготовок в Северо-Кавказском крае и на Украине объясняется старыми ошибками по сельскому хозяйству в проведении коллективизации», а А.П.Смирнов прямо заявлял: «Сволочи, подлецы, мерзавцы, до чего страну довели, черт знает, до чего докатились, до чего и царское правительство не докатывалось»[354].

Резко отрицательно отнеслись к закону от 7 августа 1932 г. крестьяне. В сводке ОГПУ признавалось, что большинство крестьян-единоличников прямо заявляли, что этот декрет «в первую очередь направлен на создание голода и загон единоличников в колхозы». Не лучше относились к нему и колхозники: «Этот декрет направлен против всех колхозников», «колхознику теперь один выход — или погибнуть с голоду или быть расстрелянным», «от пули легче умереть, чем от голода» и т.п. (Северо-Кавказский край).

353 СЗ СССР. 1932. № 62. Ст. 360.

354 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 2. Д. 356. Вып. II. С. 41.

Применение постановления от 7 августа 1932 г. сразу же приняло массовый характер. На Северном Кавказе за два месяца (август-сентябрь) в связи с хищениями хлеба было возбуждено 1884 следственных дел, по которым привлечено 3359 человек, среди них 450 колхозников, 821 бедняка, 1272 середняка, 521 зажиточный. К 25 сентября 1932 г. было осуждено 1525 человек — 63 к расстрелу, 1008 человек — к 10 годам лишения свободы, до 10 лет — 353, к принудительным работам — 61 и к условной мере наказания — 40 человек[355].

Всего по РСФСР менее, чем за год (август 1932 г. — июнь 1933 г.) был осужден 207831 человек, в том числе: к расстрелу — 9163 человека, к 10 годам лишения свободы — 152 908 человек и менее 10 лет лишения свободы — 46 760 человек[356].

Заметим, что по мере нарастания голода репрессии усиливались. Так, по закону от 7 августа 1932 г. в августе-декабре 1932 г. был осужден 76 961 человек, т. е. в среднем 15 392 человека в месяц, в январе-апреле 1933 г. — 20 313, а в мае-июне — 24810 человек. Это и понятно, голод заставлял людей идти на «преступления», чтобы не умереть от голода. На Северном Кавказе ст. 162 Уголовного кодекса РСФСР (мелкие хищения) почти не применялась. Поданным о 26 563 осужденных, эта статья применена только в отношении 4,4% осужденных. Но репрессии применялись не только по закону от 7 августа, но и за так называемый саботаж сева и хлебозаготовок, «контрреволюционные» выступления и т.п.

355 ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 10. Д. 522. Л. 767.

356 Трагедия советской деревни... Т. 3. С. 764-771.

По данным Е.Н.Осколкова, в конце 1932 г.— начале 1933 г. в крае было арестовано и брошено в тюрьмы около 100 тыс. человек, в том числе 26 тыс. выслано на Север[357].

От голода в Северо-Кавказском крае погибло около одного миллиона человек.

Поволжье, Центрально-Черноземная область, Урал, Сибирь

Голод 1932-1933 гг. в Поволжье в отличие от голода 1921-1922 гг. был вызван не столько климатическими условиями (засухой), сколько антикрестьянской заготовительной и налоговой политикой советского руководства. Ходатайства местных органов власти о снижении планов хлебозаготовок центральным руководством отклонялись. Голод в ряде районо Нижнего и Среднего Поволжья сопутствовал коллективизации, особенно в 1931-1932 гг. Так, если в 1928 г. из урожая зерновых на Нижней Волге было изъято 26%, а на Средней Волге 22%, то в 1931 г. соответственно 44,3% и 34,4% (по другим данным 40,3% и 32,3%). Поэтому уже весной 1932 г. в ряде районов Нижнего Поволжья начался голод. Крестьяне с. Каменка Самойловского района весной 1932 г. писали в ЦИК СССР: «В настоящем ходатайствуем перед ЦИКом о спасении Каменского колхоза им. Блюхера, а именно: колхоз не имеет семенного материала ни одного килограмма, как то: овса, пшеницы, проса, кукурузы. Что касается питания колхозников, то тоже не имеется ни зерна; пита357 Голодомор 1932-1933 рр. ... С. 120.

ние колхозников заключается в следующем: корнеплодами, т. е. картофелем и свеклой, и таковое питание не у каждого, и некоторые даже питаются от голода падалью лошадей и свиней, несмотря на то, что от какой боли животное погибло. Несколько раз было предупреждение колхозникам, чтобы падаль не ели, но они отвечали: «Все равно нам помирать от голода, а употреблять падаль будем, хотя бы и заразная скотина: или же нас расстреливайте, нам жизнь не нужна...». На каждом заседании просим правление ходатайствовать о питании, хотя бы по 100 гр. на едока в день...».