Выйдя на дорогу, майор обратился к бывшим пленным, которые радостно и ошалело оглядывались по сторонам, вспоминая наставления Крома:

– Тебе сразу надо вернуть их в русло дисциплины. Жесткая командная вертикаль, только она позволит сделать из пленных бойцов и достичь любой цели. Они прошли через плен, дух у многих надломлен, некоторые вообще считают, что они уже не в армии. Кстати, это очень опасное заблуждение. Оно и им самим будет мешать, и других сбивать с толку. Поэтому, сразу же, пока не начались разброд и шатания, командуй построение – они не ожидают такого и будут вынуждены повиноваться. Что ни говори, но вбитые долгими тренировками рефлексы нескоро покидают тело.

– Становись, равняйсь, смирно. Вольно. Товарищи бойцы и командиры, Вы попали в плен по разным причинам. Кто-то был ранен, кто-то контужен, кто-то вообще плохо обучен воевать. Это было в прошлом. Теперь у Вас есть шанс изменить это и начать бить врага. Вопрос только один: хотите ли Вы этого? Отставить разговоры и шевеления в строю. Кто готов упорно трудиться и бить врага по команде делает шаг вперед. Остальных, кто считает что война для них закончилась, я не удерживаю. Нам не нужны бойцы, которые не готовы драться за победу. Итак, ваш выбор?

Весь строй без колебаний сделал шаг вперед.

– Отлично, значит я в Вас не ошибся. Слушай мою команду: оружие собрать, трупы и все следы с дороги убрать. Все, уходим. Познакомимся друг с другом чуть позже, на привале.

Пополнившийся бывшими пленными отряд скрылся в лесу.

Когда отряд достаточно углубился в лес, бойцы выставили посты и организовали наблюдение как за округой, так и за спасенными. Майор же выстроил в шеренгу спасенных из плена и начал разговор:

– Итак, меня зовут Антон Иванович Старовойтенко, майор Красной Армии. Расскажу вкратце о наших задачах. Мы должны научиться воевать и сделать все для того, чтобы у фашистов земля горела под ногами. Мы будем уничтожать их колонны, поезда, гарнизоны, освобождать наших братьев, попавших в плен. Нам нужно, чтобы у немцев закончились патроны и продукты, танки и самолеты нечем было заправлять и вооружать. Только тогда наша задача будет выполнена. Ежели кто не согласен с такими действиями, я никого не держу. Лучше расстаться здесь и сейчас, пока Вы не узнали ничего такого, что немцы смогут применить против нас. Даю на размышления один час, а пока я раздам сухие пайки, перекусите чем Бог послал. Да, тем кто все-таки захочет уйти, мы дадим оружие конвоиров и подскажем, где можно взять еще. Разойдись.

Пока бойцы раздали освобожденным захваченные с базы сухие пайки, майор отошел в сторонку и улегся на траву рядом с Кромом. Ему все больше нравилось разговаривать с этим человеком: он не скатывался в поучения, приводил много примеров, иллюстрируя свои мысли, да и вообще, его рассуждения были большей частью логичны, стройны, лишены набившей оскомину идейной демагогии. А в последнее время Антон начал приходить к выводу, что беседы с ним Кром также использует для его, Антона, обучения. Причем делает это незаметно и ненавязчиво: подкидывает факты для размышлений, а потом наблюдает за поиском решения.

– Как думаешь, Антон, сколько останется людей?

– Так, вроде как, все решили остаться…

– На словах – да, но что будет на деле. Вот смотри, приведу пример. Ваша команда, девятнадцать человек. Вроде как немного людей, у всех одна цель, но все равно нашелся Норштейн, мнение которого идет в разрез с мнением большинства. Один из девятнадцати – это уже больше пяти процентов. А если говорить о больших коллективах, тем более объединенных обстоятельствами, а не общей целью, где у людей разные цели и желания, то можно смело процентов пятьдесять называть.

– Ну что ж, посмотрим. Кстати о Норштейне. Кром, не радует меня мысль о бросании его в тылу противника… Мы же все равно собирались на нашу сторону за раненными. Давай его там высадим? Мне так спокойней на душе будет.

– Да мне по сути все равно где его высаживать: здесь или там. Как решите, так и будет. Это ваш человек, сами принимайте решения. А насчет процентов, я более чем уверен, что в конечном итоге из этих пятидесяти человек останется в самом идеальном случае человек двадцать. Твоя цель заключается в том, чтобы отсеять их сейчас, пока они ничего о нас не знают и не могут повредить, если попадутся врагу.

– Думаешь, могут предать?

– Рано или поздно говорить начинают все. Пойми, людьми движет всего три базовых инстинкта: чувство самосохранения, секс, как механизм продления рода, и власть, как желание обезопасить себя. Все остальное это разнообразные сочетания этих трех инстинктов.

– Всего три? А как же патриотизм, любовь и остальные чувства?

– Давай рассмотрим подробно. Что такое патриотизм?

– Это любовь к своей Родине. Желание видеть свою Родину процветающей, свободной, защищать ее от врагов.

– Правильно. То, что ты назвал, как раз прекрасно укладывается в эти три понятия: чувство самосохранение ратует за мирную обстановку, будущее процветание и защита от врагов – это желание обезопасить свое потомство, за которое отвечает продление рода

– Да, Кром, интересно у тебя получается. И что, это везде так?

– Да. Неважно, происходит это на вашей планете или у нас в империи. Люди, они везде одинаковы, природа их создала именно такими. Но я тебе это все не просто так рассказываю: ты, как человек командующий другими людьми, должен понимать, что ими движет. Тогда ты будешь ВИДЕТЬ, кто чего стоит. Вот посмотри внимательно на ту группу бойцов. Что ты видишь? Что можешь о них сказать?